Он был на седьмом небе. Плата была потрясающая, но гораздо больше его волновало то, что газета опубликует его фотографии. Следуя инструкциям секретарши, он нашел маленькую комнатку со стойкой и кассовым окошком и получил свои двадцать долларов. Потом он поехал на такси домой.
Родители обрадовались его удаче, и даже брат, казалось, был доволен. За обедом бабушка сказала:
– Только не рассматривай журналистику в качестве карьеры. Это было бы понижение.
Вуди действительно раздумывал, не начать ли ему вместо политики фотографировать для новостей, и был удивлен, услышав, что бабушка этого не одобряет.
Мама улыбнулась и сказала:
– Но дорогая Урсула, я же была журналисткой.
– Это совсем другое дело, ты – девочка, – ответила бабушка. – А Вудро должен стать выдающимся человеком, как его дед и отец.
Мама на это не обиделась. Она обожала бабушку и терпеливо слушала, посмеиваясь, как та выражает свое безапелляционное мнение.
Однако Чака возмущала традиция сосредоточивать внимание на старшем сыне.
– А из меня что должно выйти, чепуха на постном масле? – сказал он.
– Чарльз, веди себя прилично, – сказала бабушка, как обычно оставляя за собой последнее слово.
В ту ночь Вуди долго не засыпал. Он не мог дождаться, когда увидит свои фотографии в газете. Он чувствовал себя как ребенок перед рождеством: ему так хотелось, чтобы скорее наступило утро, что он никак не мог заснуть.
Он стал думать о Джоан. Зря она считала его маленьким. Он прекрасно ей подходил. Она относилась к нему с симпатией, у них было много общего, и тот поцелуй ей понравился. Он все же думал, что сможет завоевать ее сердце.
Наконец он заснул, а когда проснулся, было уже светло. Он надел поверх пижамы халат и сбежал вниз. Дворецкий Джо уже выходил с утра пораньше за газетами, и они лежали на боковом столе в гостиной, где семья завтракала. Родители уже были там: отец ел яичницу, а мама потягивала кофе.
Вуди схватил «Сентинел». Его работа была на первой странице.
Но это было совсем не то, чего он ожидал!
Фотография была только одна – последняя. На ней заводской охранник лежал на земле, а двое рабочих били его ногами. Заголовок гласил: «БУНТ НА МЕТАЛЛУРГИЧЕСКОМ ЗАВОДЕ».
– Не может быть! – сказал он.
Не веря своим глазам, он стал читать статью. Там говорилось, что участники марша пытались ворваться на завод и охрана мужественно дала им отпор, но при этом несколько охранников получили небольшие травмы. Поведение рабочих осудили мэр, начальник полиции и Лев Пешков. Под статьей, в качестве дополнения, процитировали Брайана Холла, выступающего от лица профсоюза, который отрицал написанное в статье и обвинял охрану в насильственных действиях.
Вуди положил газету перед мамой.
– Я рассказал Хойлу, что беспорядки начали охранники, и в доказательство дал ему фотографии! – сердито сказал он. – Почему же он напечатал не правду, а вот это?
– Потому что он – консерватор, – ответила она.
– Но ведь газеты должны писать правду! – воскликнул Вуди звенящим от яростного возмущения голосом. – Не могут же они просто выдумывать то, чего не было!
– Очень даже могут, – сказала мама.
– Но это нечестно!
– Добро пожаловать в реальный мир, – сказала мама.
VI
Проходя через вестибюль отеля «Риц-Карлтон» в Вашингтоне, Грег Пешков с отцом столкнулись с Дейвом Рузроком.
Дейв был в белом костюме и соломенной шляпе. Он посмотрел на них с ненавистью. Лев поздоровался, но Дейв презрительно отвернулся, ничего не ответив.
