Нет, ну это уже слишком.
Она записывается через пару дней к окулисту в городской сетевой магазин.
Молодая блондинка-окулист выходит из подсобки, смотрит на экран, потом на Софию.
– Здравствуйте, София, я Сэнди, – говорит она.
– Здравствуйте, Сэнди. Я бы хотела, чтобы вы называли меня миссис Кливз, – говорит София.
– Конечно. Идите за мной, С… а… – говорит окулист.
Окулист поднимается по лестнице в задней части магазина. Наверху комната с приподнятым сиденьем, почти как у дантиста, и различными приборами. Окулист показывает на сиденье, предлагая Софии сесть. Стоя за письменным столом, окулист что-то записывает. Она спрашивает, когда Соф… а, миссис Кливз… последний раз была у окулиста.
– Это мой первый визит к окулисту, – говорит София.
– И вы пришли потому, что у вас проблемки со зрением, – говорит окулист.
– Посмотрим, – говорит София.
– Ха-ха! – смеется окулист, как будто София шутит, хотя это не так.
Окулист проводит проверку зрения вдаль и вблизи, проверку с закрыванием одного глаза, проверку, при которой в глаза пускают струю воздуха, проверку, при которой окулист заглядывает в глаза Софии с лампочкой, а София с изумлением (и неожиданным умилением) замечает, как ветвятся ее кровеносные сосуды, и проверку, при которой нужно нажать на кнопку, когда (и если) увидишь точку, движущуюся вокруг экрана.
Потом окулист переспрашивает у Софии дату рождения.
– Надо же. Я думала, неправильно записала, – говорит окулист. – Честно говоря, ваши глаза в прекрасном состоянии. Вам даже не нужны очки для чтения.
– Я вижу, – говорит София.
– Вот именно, – говорит окулист, – и очень хорошо для человека вашей возрастной группы. Вам крупно повезло.
– Значит, это везение? – говорит София.
– Ну, представьте себе такую ситуацию, – говорит окулист. – Представьте, что я автомеханик и кто-то сдал в ремонт машину. И это машина еще 40-х годов, а я открываю капот и вижу, что двигатель почти такой же чистый, как (окулист сверяется с карточкой) в 1946 году, когда он сошел с конвейера: просто поразительно, триумф!
– Вы хотите сказать, я похожа на старый «триумф», – говорит София.
– Как новенькая, – говорит окулист (явно без понятия, что когда-то была такая машина – «триумф»[7]). – Как будто на ней почти не ездили. Не знаю, как вам это удалось.
– Вы намекаете, что я всю жизнь проходила с закрытыми глазами или в некотором смысле недобросовестно ими пользовалась? – говорит София.
– Да, ха, точно, – говорит окулист, просматривая бумаги и что-то с чем-то скрепляя. – Преступно низкий уровень пользования глазами, мне придется доложить об этом глазным властям.
Затем она видит лицо Софии.
– А, – говорит она. – Э…
– Значит, вы не увидели в моих глазах ничего такого, что бы вас обеспокоило? – говорит София.
– А вас, миссис Кливз, беспокоит что-то конкретное? – говорит окулист. – Возможно, вы чего-то недоговариваете, или, возможно, вас что-то тревожит. Потому что первопричина…
София заставляет девушку замолчать, вытаращив на нее свои прекрасно видящие глаза.
– Мне нужно знать – и это все, что мне нужно знать, я понятно выражаюсь? – говорит София. – Указал ли хоть один из ваших приборов на то, что должно вызвать у меня беспокойство в отношении моего зрения?
Окулист открывает рот, потом закрывает. Затем снова открывает.
– Нет, – говорит окулист.
– А теперь, – говорит София, – сколько я должна и кому мне заплатить?
– Абсолютно ничего, – говорит окулист. – Поскольку, учитывая, что вам уже за шестьдесят, нет…
