– Надо же, а вы и правда старомодный, – говорит она. – Мне двадцать один. Вставила все по такому особому случаю. Разве у вас нет других знакомых с пирсингом? Ладно, не волнуйтесь. Выну все, как только доберемся.
– И кстати, – говорит она, – расскажите немного о той, за кого я должна себя выдавать. Как ее зовут?
Арт понимает, что за целых полтора часа ни разу о ней не вспомнил.
Шарлотта.
– Ее зовут Шарлотта, – говорит он.
Он усмехается про себя.
– Что смешного? – спрашивает девушка.
– Смешно это говорить, так и не узнав вашего имени, – говорит он. – И вы тоже не знаете моего.
– Может, имена и не нужны, – говорит она. – В любом случае я теперь Шарлотта.
– Ладно, – говорит он. – Но, если честно, меня зовут Арт.
– Что, правда? – говорит она. – Арт?
– Ну, сокращенно от Артур, – говорит он. – В честь… ну знаете, короля.
– Что за король, простите? – говорит она.
– Ну вы же не по правде, – говорит он.
– Да? – говорит она.
– Вы же знаете, кто такой король Артур, – говорит он.
– Да? – говорит она. – Если честно, меня зовут Люкс.
– Как-как? – говорит он.
– Эль-ю-ка-эс, – говорит она.
– Люкс, – говорит он. – Правда?
– Сокращенно от Велюкс, – говорит она. – В честь… ну вы знаете, окон.
– Вы выдумываете, – говорит он.
– Да? – говорит она. – Проехали. Помогите мне придумать Шарлотту. Мне нужен урок по Шарлотте.
Он говорит, что его мать никогда не видела Шарлотту. Так что Шарлотта вообще-то может быть кем угодно.
– Даже мной, – говорит она.
– Я не это имел в виду, – говорит он.
Он краснеет, и она это видит.
– Ваша Шарлотта обидчивая? – говорит она. – Слегка ранимая?
– Сущее наказание.
– Тогда зачем вам вообще захотелось привозить ее домой? – говорит она. – Почему просто не сказать родным правду о том, что она сущее указание…
– Наказание, – говорит он.
– …и что вы не хотите привозить ее и поэтому просто решили этого не делать? – говорит она.
– Если вам не нравится эта работа… э… Люкс, – говорит он (сделав паузу перед ее именем, поскольку мысленно спрашивает себя, настоящее ли это имя, или она просто сказала первое, что пришло на ум). – В смысле, я не буду настаивать, если вы передумали. Через четверть часа будет остановка, и я с радостью оплачу вам обратный билет до Лондона. Если в нашей договоренности вас что-то не устраивает.
Она тут же впадает в панику.
– Нет-нет-нет, – говорит она. – У нас ведь уговор. Тысяча фунтов за три полных дня. Что, кстати, равняется – я подсчитала – почти четырнадцати фунтам в час, а если во вторник, когда мы с этим покончим, вы приплатите всего-навсего восемь фунтов, каких-то несчастных восемь фунтов 27-го числа, в смысле если вы заплатите мне в конце тысячу восемь фунтов, то получится ровно четырнадцать фунтов в час. Что гораздо круче прежней почасовой оплаты.
Он молчит.
– Хотя меня вполне устраивает и ваше первоначальное предложение – тысяча фунтов, – говорит она.
– Мне немного совестно, – говорит он. – Я отвлекаю вас… увожу вас… от вашей семьи на Рождество.
Она смеется, как будто он сказал что-то очень смешное.
– Моя семья уехала из страны, – говорит она. – Не переживайте. Представьте себе, что я… не знаю, что я работаю в гостиничном бизнесе. И, значит, после этого Рождества у меня будет еще одно чудесное Рождество. Когда ваше Рождество закончится, у меня еще будет свое, и я отмечу его на то жалованье, которое вы заплатите мне за работу на Рождество.
– Деньги – странная вещь, – говорит он.
