Ворон сложил оружие не у эшафота Оллара, а здесь, в зале Гальтарского дворца, взглянув на того, кого всю жизнь спасал. И на того, с кем пытался сражаться.
«Король Талига не может лгать», и молчание… Ворон мог рассказать о многом, мог отомстить, облить позором, утянуть за собой десятки людей, а он смотрел в стену, иногда по привычке огрызаясь. Нет, Алва не спустил флаг, не сдался, он умрет, как жил, с гордо поднятой головой, но борьба для него потеряла смысл. Как страшно понять, что ты прожил жизнь, защищая предавшее тебя ничтожество, но отступать Ворону некуда. Только в Закат, и это будет конец вражды и войны. Конец Золотого Договора и начало новой Золотой Анаксии от Седого моря до Померанцевого.
Глава 3
Ракана (б. Оллария)
400 год К.С. 19-й день Зимних Скал
1
– Ваше высокопреосвященство, господа судьи, господа послы, сейчас вы услышите то, что не успели услышать вчера из-за внезапной болезни госпожи Оллар. Поскольку нынешнее заседание является продолжением вчерашнего, Высокий Суд не просит вас встать. Господин Фанч-Джаррик, вы продолжаете утверждать, что обвиняемый виновен?
– Да, господин гуэций, – церемонно кивнул Фанч-Джаррик.
– Высокий Суд слушает. – Кортней излучал уверенность, все-таки не зря он стал супремом, вчерашние откровения скатились с него как с гуся вода.
Обвинитель утвердился на кафедре и развернул длинный свиток, заменивший разрозненные листы. Наверное, так было нужно.
– Ваше высокопреосвященство , – прочитала ученая горошина, монаршей милостью выкатившаяся в дыни, – Высокий Суд, господа послы, обвинение считает доказанным, что присутствующий здесь Рокэ Алва виновен в преступлениях двоякого рода. Первые могут быть отнесены к тем, за что подлежали смертной казни уже в Гальтарские времена, про другие кодекс Эрнани и кодекс Доминика в его первозданном виде молчат, но не потому, что наши предки были склонны прощать подобные деяния! Они были слишком чисты сердцем, чтобы допустить саму возможность подобного. Лишь в последних дополнениях к кодексу Доминика, в кодексе Лорио Кроткого и протоколах Клеменция Шестого, появились описания преступлений, подобных тем, что совершал обвиняемый, что и было доказано в ходе процесса. Сейчас же я ограничусь кратким перечнем преступных деяний Рокэ Алвы, отдав приоритет первой категории…
В Фанч-Джаррике, без сомнения, погиб ликтор, но вранье не становится правдой, сколько раз его ни запиши. Вчера суд начал походить на суд, сегодня он вновь стал мистерией. Обвинитель, не краснея, зачитывал опровергнутую свидетелями дурь, остальные слушали, как обвиняемый «возглавил до сих пор не раскрытый до конца заговор, одним из участников которого является Чарльз Давенпорт. Подсудимый и Давенпорт замыслили и осуществили нападение на кортеж его величества Альдо Первого, на собравшихся в Тарнике офицеров, вставших на сторону законного короля, а также на Первого маршала Талигойи герцога Эпинэ и маршала Симона Килеан-ур-Ломбаха»…
Эпинэ перевел взгляд на Ворона, тот сидел, слегка запрокинув голову и прикрыв глаза, длинные пальцы бездумно перебирали цепь. В Сагранне он точно так же молча играл сапфирами, а за стеной завывали местные волынки и плясали счастливые бакраны. Плясал ли кто-нибудь в Олларии в честь победы Ракана?
– …неоспоримые доказательства сговора герцога Алва с Чарльзом Давенпортом, — бубнил Фанч-Джаррик, – каковой Давенпорт, будучи оставлен в столице и переведен в Личную охрану Фердинанда Оллара,
