Мила на секунду задумалась. Ни о каких долгах в семье Роберт она не имела понятия.
– Нет, так не пойдет. Комплект мне как память дорог. Я вам принесу сейчас другие, а вы сами выбирайте, – из своей комнаты Мила вернулась с деревянной шкатулкой в руках. И пока двое неизвестных ей мужчин перебирали ее золото, которое в свое время дарили родители, муж, что-то покупала она сама, Мила испытала такое гадкое чувство, как будто ее с ног до головы облили помоями. Ей хотелось отмыться, ей хотелось забыть этот жуткий момент позора.
– Вот эти два, с жемчугом, – довольным тоном сказал вчерашний артист.
Мила молчаливо согласилась, лишь бы эти люди поскорее убрались из ее дома.
– Ну, Роберт, прощай. Завидую я тебе, если честно. Где б такую жену взять, ума не приложу!
– Вон отсюда, – последнее, что он крикнул вслед своим родственникам. Едкое ощущение стыда перед семьей, перед женой, будто волна, накрыло его с головы до ног. Словно кто-то ударил его по спине, он упал на колени перед Милой, которая оставалась в той же позе, в которой она сидела, когда ее золото, будто на базаре, оценивали и перебирали своими грязными руками грязные люди.
– Прости меня… Не знаю, как так вышло. Они мне заняли деньги, когда я бизнес начинал только. Вернуть просто не успел…Больше не повторится… Я верну… Я тебе новое золото куплю, даже не сомневайся, – невнятно бормотал он, но Мила не воспринимала его слова, до сих пор не отойдя от ощущения, будто она оплёвана этими незнакомцами.
– Мы завтрак прервали. Пойдем за стол, – выдавила она, оставив мужа на коленях, и направилась на кухню.
Проснувшись от крепкого сна, в который он провалился, словно в глубокий колодец, он попытался открыть глаза. Одни раз, второй. Пелена. Он зажмурился и открыл их еще шире. Показалось блеклое пятно на темном фоне. Темнота, кругом сплошная темнота.
– А мы сегодня не поедем к Ульке? – Альбина сидела на ковре в зале, в её ногах смирно лежал Марс.
– Нет, дочь. На днях поедем. Сегодня совсем настроения нет куда-то ехать, – отвечала Мила, хаотично переключая каналы на пульте телевизора.
– Эх, жалко. Я так хотела Марса с собой в гости взять, – девочка расстроенно опустила плечи и повесила голову.
– Даже если мы туда поедем, собаку нужно будет оставить дома.
– Почему? Ему же скучно будет одному, без нас, – возмутилась Альбина.
– Ну, ты же знаешь, Родион не разрешит с ним приходить. Он не терпит живность в доме.
– Этот Родион вообще ничего не терпит, по-моему,– так во-взрослому звучали слова Альбины, что Мила даже улыбнулась впервые за целый день. Только дети могут так непосредственно делать выводы и озвучивать их без зазрения совести.
– Ты, к сожалению, права, дочь. Вот такой он человек – сложный, категоричный.
– Как только тетя его терпит? – продолжала рассуждать девочка.
Вдруг из спальни послышался голос Роберта, он звал Милу, повторяя её имя несколько раз. Голос его был странный, какой-то жалобный или умоляющий.
– Мам, ты чего не идешь? Папа же зовет, – Альбина показала рукой в сторону родительской комнаты.
– Я не хочу, – шепотом ответила она.
– Мила, вызови скорую, – просил Роберт.
– Мама, ты чего? – Альбина подскочила, случайно разбудив щенка.
– Папа, что с тобой? – она вбежала в спальню без спроса. В обычный день отец бы непременно отругал ее, но не в этот раз. Он сидел на кровати, и его взгляд был нацелен в одну точку. Куда-то в воздух, в пустоту. Он не шевелился. Дыхание его было прерывистым.
