Один в один – птенчик, требующий еды.
– Еще по три, и уходим, – вынуждено разрешил я на правах родителя, который обязан заботиться о чадах.
– Что она должна потереть? – обеспокоилась Антонина.
Я закатил глаза. Ну, не понимает человек ни юмора, ни нюансов великого и могучего. Такое – только принять и простить. И постараться не очень за это над ней – большой и сильной – смеяться.
Майя прыснула в ладонь и умчалась за новой порцией солнечной мякоти. Антонина обиженно двинулась к другому дереву. Какие же они еще девчонки. Шутки, мысли и желания не вышли за пределы ясельного возраста, а мнят себя воительницами и правительницами.
Я отошел в сторону, оглядываясь и прислушиваясь. Как бы ни было спокойно вокруг, а никогда не забыть, как неслышно и неожиданно подошел враг к купающимся мне, Томе и Юлиану.
– Чапа, держи!
Кристина бросила мне, стоявшему на страже, несколько плодов.
Мой кивок с благодарной улыбкой вызвал такую же ответную улыбку и новую бурную деятельность на высоте двух человеческих ростов.
Окрестности вздрогнули от донесшегося с соседнего дерева ликующего вскрика:
– Здесь озеро!
Стоя меж двух крепких ветвей, Майя глядела далеко в сторону, ладонь – козырьком, на лице – предвосхищение блаженства.
Три девичьих взора ударили меня, как кнуты непутевого раба – типа, тут не думать, тут действовать надо! Пока еще вменяемый облик царевен (феи за секунду до превращения в фурий) привыкший к невербальному общению мозг перевел в конкретное «Не пустишь – забудь, что когда-то мы тебя слушались».
– Время идет. Нас ждут, – попробовал я образумить много дней не мытые создания.
Проще тигра уговорить стать вегетарианцем.
– Если выйти на пять минут позже, все равно успеем к вечеру, а обещали вернуться до утра, – рассудительно сообщила Антонина. Взгляд уколол холодом. – Времени полно.
Еще две пары глаз виновато поддержали.
– Уже почти вечер, – попытался возражать я, внутренне понимая, что они победили.
Запрещу – меня съедят. С потрохами. Пять минут действительно роли не играют, просто пойдем быстрее.
– Бегом, – разрешил я. – Подходите с трех сторон, посмотрите внимательно, чтоб никого не было.
– Спасибо-о!!! – Майя почти свалилась с ветки, бросившись к спрятанной между деревьев луже, которую они называли озером.
Не менее радостная Кристина послала мне пылкий воздушный поцелуй и тут же покрылась бурым румянцем, ярко проступившим под желто-оранжевым блеском. Затем, больше не глядя в мою сторону, она тоже скоренько сверзилась с дерева.
– Дожили, у парня разрешения помыться просим, – проворчала Антонина, спокойно спускаясь и направляясь к вожделенной воде.
– А ты? – издали вспомнила обо мне Майя. – После нас?
– Я о себе не забуду. Давайте быстрее.
– Ой, – донеслось от пытавшейся встать на ноги Кристины. – Больно. Чапа, я кажется…
У нее потекли слезы.
Озеро отменялось. Подбежав, я осмотрел грязную штанину и мокасину. Был бы врачом, может, что-то увидел бы. Увы, видел просто ногу – миниатюрную и вполне симпатичную, ту самую, которая проваливалась в скальную трещину.
– Очень больно?
Последовал краткий кивок. Кристину корежило, но до воплей она не снизошла, прорывались только тихие стоны.
Если ушиб, это пройдет. Как говорил разбойничий лекарь, простой зашиб и растягушка. Лечится временем. Будь я дома, приложил бы лед и прописал недвижимость. А если перелом? Ступня лежала неестественно, Кристина не могла на нее встать.
