Ты только представь. По словам той самой дамы, буквально накануне войны в Ичкерии объявили амнистию и выпустил из тюрем всех зеков. Тысячи преступников: воров, бандитов, убийц вышли на свободу. Если ты заметил, то чехи и без того, народец довольно гадкий. А тут, тысячи уголовников. К тому же, они ещё и до власти дорвались. Из этих самых озлобленных и кровожадных подонков и сложилось, так называемое: народное ополчение. А проще говоря, первые банд-формирования со своими полевыми командирами.
Эти, оказавшиеся на свободе отморозки, своих чеченов грабить не стали. Очевидно, побоялись кровной мести. А русских – можно. Они разрознены, не воинственны и совсем не агрессивны.
Ты прикинь. На каждом углу тогда кричали: дескать, не покупайте у русских дома, они и так их очень скоро оставят нам за бесплатно. Слышал бы ты, какими подлыми и безжалостными способами чеченцы выживали русских с их десятилетиями насиженных мест. И самое интересное, что били русским окна, срали им под дверь, сжигали машины и насиловали малолетних девочек – далеко не бандиты из «народного ополчения». А самые настоящие мирные граждане республики. Обычные соседи, живущие с русскими на одной лестничной площадке или в доме напротив. Те самые, кто многие годы жил с ними бок о бок; вместе с ними работали. Чьи дети, ходили с детьми наших соотечественников в одну и ту же школу; сидели за одной партой; играли во дворе в одни и те же игры.
От нее я и узнал, как наши соотечественники, доведенные до отчаяния, спешно покидали свои дома, как вслед им летели камни, слова проклятий и даже звучали выстрелы. Как позже, вдруг оказалось, что беженцы те, никому не нужные. Как остались они без крыши над головой и без средств к существованию. О них, о тех русских, просто-напросто забыли. В то время, как на восстановление абсолютно без русской Чечни, словно в бездонную бочку, Россия вваливает сумасшедшие бабки.
Кроме как о мщении, та женщина ни о чем ином более нас не просила. В начале, она даже собралась оставить нам адреса своих оскотинившихся соседей. Дабы, при случае, мы смогли бы передать им её «искренний привет». Сам, наверное догадываешься, в какой форме следовало это сделать. Но передумала. Объяснила она свой отказ тем, что практически у каждого «чеха», когда-то был свой русский сосед. И практически повсеместно с нашим братом, поступали точно так же, как и с её семьей. Говорит: чем, дескать, она лучше остальных сотен тысяч беженцем.
Скажу честно: искренне жаль мне было ту беженку. А ещё. Мне до сих пор обидно за нас самих, за русских. Что же мы такие уроды? Пинают нас везде и повсюду. Причём, все кому не лень. Даже самый распоследний «чурек», в самой зачуханской республике бывшего Союза, спокойно не уснет, пока не отвесит русскому увесистого пенделя. А мы, как бесхребетные существа, терпим и делаем вид, будто ничего не происходит.
Предположим, что в каком-нибудь там Воронеже, вдруг до смерти изобьют негра (бывает, что и по делу). Так в тот же день, о случившемся узнает весь мир. Махом отыщется и убийца. Тех пацанов, лет на двадцать упекут за решётку.
Когда же вырезают не одну тысячу русских… Так их убийцы приезжают в Москву, не то чтоб, как гости – словно хозяева. Тьфу, мля, противно.
Ну, а сейчас, Андрюха. Пожалуй, я смогу ответить на твой первоначальный вопрос. В бой я шел за нас, за русских. Карал всякого, кто посмел поднять свою поганую руку на моих соплеменников.
