«Всё у вас, сволочей, деньгами меряется, а за честь, достоинство и совесть хоть раз ты, сука, вспомнил, когда своему хозяину жопу лизал?» – заорал он в трусливую морду, – «Молчи, тварь, силы береги, еще неизвестно, что у нас впереди!».
А впереди у них было страшное. Николай погрёб к Прогрессу Ильича, он почему-то топтался на месте, и вдруг с него взлетела в сторону Песков, пляжа в бухте, зелёная ракета. Николай оторопел, Ильич ему приказывает идти на пески, он неуверенно сменил курс и постоянно смотрел в сторону катера в ожидании повторения приказа, и он последовал, зелёная ракета, уже по пологой траектории показала курс на пески. «Что делать? Нужно подчиняться, что там случилось, раз Ильич дал мне этот приказ?» – бухтел он, налегая на вёсла, – «Вон видишь, свинья, сколько людей из-за вас в опасности!». А на катере случилось вот что, Ильич подошёл с той стороны, где был первый худой бракуша, и Ильич наорал на него, иначе нельзя было пробить этого, испуганного до предела, труса, чтобы он вытащил из зажимов вёсла и вставил в уключины, этот гад своими трясущимися руками одно весло уронил за борт, а одним веслом Прогрессом не управишь. Ильич в бешенстве отправил этого дурака следом, вёсла то эти не тонут, они пустотелые, но пока суть да дело, неуправляемый катер чуть развернуло, и он «впоймал» кормой часть волны, что вполне хватило, чтобы залить движку, а у Вихрей катушек зажигания две, и они так «удачно» расположены, что даже при закрытом кожухе, вода туда попадает и катушки может пробить. Ну на счастье пробило одну. Ильич метанулся на вёсла, выровнял катер на волну, за шиворот опять заволок худого, усадил его на вёсла, а сам стал заводить. Двигатель с трудом завёлся, но на одном цилиндре. Ильич крутнулся, подогнал кормой к Саше со Славиком, с трудом вдвоём заволокли Славу, потом поднялся Саша и сел на вёсла, выгнав длинного, и катер, чавкая одним поршнем, медленно пошёл к устьям, рискуя в любой момент поймать кормой волну и встать аверкиль, Слава был без сознания и с разбитой головой.
Ильич издали наблюдал, как Николай каждым мощным взмахом вёсел приближался к широкой полосе прибоя, где бесновались буруны, этих пятьдесят метров Коля должен преодолеть на одном дыхании, иначе догоняющая волна его опрокинет. Николай тоже это понимал, он приказал борову отвязаться и ни в коем случае без его команды не отпускаться от ПеЛКи. И вот он подошёл к полосе прибоя, последняя волна подняла лодочку, Николай со всех сил сделал несколько гребков, но не успел. Набегающая волнища подняла лодочку под небеса, своим форматом четырёхметровая шлюпка была в два раза меньше от высоты волны, это был, так называемый, девятый вал, и лодка, закручиваясь винтом чуть по диагонали, устремилась вниз и опрокинулась. Вынырнув, Николай заорал: «Держись за корму!». ПеЛКа лёгкая, в любом случае имеет положительную плавучесть и она, даже опрокинутая, спасает, тем более её очень легко в воде перевернуть. Даже, когда она полная воды, если в неё залезть, то и тонуть негде, лежи спокойно и случай вывезет. Ну боров и слушать не захотел, бросив спасательный круг и содрав с себя жилет, он мешал полноценно плыть, вразмашку устремился к берегу. Он бедолага думал, что эти метров двадцать пять он преодолеет легко и быстро, но тупица не хотел понимать, что такое морской отлив, помолотив отчаянно, практически на месте минут пять, он обессилел, оглянулся, круг и жилет далеко, лодка с висящим на корме Николаем тоже далеко и сил бороться не осталось, такого скулящего вопля Николай никогда не слышал, да наверное и не услышит, его накрыла очередная волна, когда Николай вынырнул, на воде никого не было, ещё пару раз мелькнули не вдалеке фрагменты и всё пропало.
