Какой кошмар…
Уж лучше в секту — найду учителя, буду гонять по телу ци с утра до ночи, и, возможно, преуспею настолько, что стану бессмертной.
— Юная госпожа, куда прикажете нести багаж? — возвращает меня в реальность вопрос кого-то из слуг, кажется, Кана.
— В дом, принадлежавший вдове Лю Ции, — оба раза я ехала в экипаже и не сообразила следить за дорогой в окно.
— Да, юная госпожа!
Отлично, мне не придётся бродить по деревне в поисках чайной, от которой надо куда-то свернуть…
Когда госпожа Ланши ушла? Я упустила момент.
И ещё кое-что я упустила. Слуги, которых госпожа выделила, не смогут взять все сундуки разом, сундуков больше и каждый довольно тяжёлый, нести можно только по отдельности.
Впрочем, для меня решение очевидно — челночный метод. Пусть проходят небольшую дистанцию, ставят на землю и возвращаются за оставшимися. Может быть, будет не слишком удобно, зато багаж под присмотром. Но прежде, чем я озвучиваю распоряжение, из тени стены выступает сын старосты. Оказывается, получив более, чем щедрую оплату за то, что довёл экипаж до ворот, он не ушёл далеко и остался ждать. Умный парень, мне нравится.
Приблизившись, он молча сгибается в поклоне.
— Что такое? — спрашиваю я.
— Госпожа заклинательница, если вы пожелаете найти для слуг помощников, я готов привести нескольких.
— Нет необходимости, — перебивает его низкий бас. Из калитки при воротах гуськом выходят новые слуги, четверо мужчин и три крепких женщины.
Парень, склонившись ещё ниже, отступает, но другой слуга подхватывает:
— Что возомнил о себе этот грязный крестьянин? Каждый ларь сам по себе драгоценен!
Если слуги поддерживают подобный тон за пределами поместья при мне, гостье, то какая же атмосфера царит внутри поместья? Уйти правильное решение.
Я перевожу взгляд на отступающего спиной вперёд сына старосты. Он так и не распрямился, руки держит перед собой, а в плечах напряжение, будто ждёт, что его ударят. Может, здесь и в порядке вещей бить людей просто по прихоти, но не при мне.
— Верно говорите, не отвлекайтесь, будье бережны с каждым сундуком, а ты, добрый человек, приведи не помощников, а помощниц. Видел же, что мусор надо смести, полы помыть.
И капитальный ремонт устроить, ага,
Небо голубое, от горизонта до горизонта безоблачное, чёрными росчерками тянется птичий косяк. Дождь или ливень ничто не предвещает, так что дырявая крыша не проблема, по крайней мере на сегодняшнюю ночь, а дальше я пока не загадываю.
Сын старосты откланивается, и я перевожу внимание на слуг. Не придраться — они и вправду с тяжёлыми сундуками обращаются очень бережно. То есть при желании можно найти, за что зацепиться…
Неспешно двигаясь чуть в стороне, я только делаю вид, что контролирую процессию. На самом деле я борюсь с тошнотой и дурнотой. Иголки уже не просто вонзаются в виски, они прокручиваются, и зрение расплывается. Чётко я вижу только прямо перед собой, а по бокам картинка мутнеет, стирается. Мир словно теряет краски.
Не знаю, на каком упрямстве я держусь.
Ещё и солнце припекает макушку, горячо лицу. До меня доходит, что Юйлин жизнь провела в тени в самом буквальном смысле этого слова. От жарких лучей она пряталась под навесами, под зонтиками, широкополыми шляпами и вуалями. В цене кожа белая как снег, и в дополнение к уже свалившимся на меня бедам мне грозят солнечные ожоги.
Но не искать же зонтик.
Процессия движется медленно и, наверное, из-за формы ларей и из-за моего не лучшего состояния, у меня чёткая ассоциация с похоронами.
