Третий этаж оказался чердаком. Скудненькая мебель и явно давно не чищенные матрасы. Ну да ладно. Для меня бесплатно – и хорошо.
– Ты ночевать не собираешься? – спросила я у Марса.
– Собираюсь, – с вызовом ответил мужчина. – И на полу спать не стану.
Я пожала плечами. Придется спать рядом с Пёткой. Даже при всем желании Марса на одной маленькой кровати мы бы не уместились. Я зажгла свечу. Марс и Пётка разошлись по кроватям, предоставив мне выбор с кем из них спать.
Я же ложиться пока не собиралась. Мне хотелось опробовать пёткин способ с письмом. Я макнула перо в чернильницу и занесла над пергаментом. Сочная иссиня-черная капля упала с кончика и плавно растеклась, впитываясь в лист. Начать оказалось сложнее, чем я думала. Что писать? Как обращаться?
«Дорогие маменька и папенька, мать и отец, родители!
У меня все хорошо. Есть руки, ноги, голова. Но нет ногтей. Они куда-то подевались. По-моему, я тоже куда-то подевалась. Я не знаю, где я. Я даже не скучаю по дому, потому что не помню, как я там жила.
У меня появился маленький друг. Зовут Пётка. Нет, это не собака. Хотя похож. У нас совсем нет денег, вышлите немного золотых нам на проживание. Еще тут мужик один меня замуж позвал, а я не хочу. Но вдруг силой возьмет? Вы приготовили мне приданное?
Я, наверное, вас очень люблю. До свидания.
С уважением, Енина.»
Я с завитушкой наотмашь вывела последнюю букву. Не помогает письмо. Еле-еле придумала его! И ничегошеньки не вспомнила. Выбрасывать не стала. Потому как вон оно какое красиво написанное, столько трудилась над ним. Еще и выкидывать. Оставила на столе сохнуть.
Марс храпел, вызывая землетрясение на нашем чердаке, а уставший за день Пётка спал без задних ног. Я бесцеремонно спихнула его с кровати. Он с грохотом рухнул, но, слава моим богам, не проснулся. Думала, усну быстренько. Но храп просто разрывал уши, проникал в голову и взрывался там своими выбешивающими звуками.
Что я только не делала с Марсом. Щекотала нос пером – он отмахнулся как от мухи и продолжил тарахтеть. Щипнула его, очень больно – чуть затрещину не получила. Хлопала, щелкала пальцами, свистела – хоть бы хны! Знай себе, нахрапывает. Со злости как взяла – и столкнула его с кровати.
Огромной сарделиной он шлепнулся на пол. Пробубнил что-то в полудреме и дальше спать. Храпеть перестал. Вот, красота! И кроватей теперь – выбирай, не хочу. Я улеглась на ту, где спал Пётка. Не прошло и мгновенья, как я заснула.
– Манька, Манька! – возбужденно орал Петро. – Вставай, Манька! Письмо-то помогло!
– Пётка, отстань от меня, а, – я даже глаз не разлепила.
– Ну, Манька! Я знаю, как тебя на самом деле зовут!
А вот это уже интригует. Я приоткрыла правое веко.
– Вот смотри, – Пётка сунул мне в глаз мое полуночное письмо. – Видишь?
– Ну что, что там такое?
– Подпись, Манька. Ты подписалась Ениной! Я же говорил, поможет! – Пётка закружил с моим письмом по комнате, приплясывая. Он радовался, что получилось мне помочь.
Я бы тоже хотела веселиться, но моя голова чуть не лопнула от наплыва воспоминаний. Сотни разных голосов враз звали меня по имени. Енина.
