– А, если я вам паспорт покажу, вы от меня отстанете?
– Ну, покажи.
Обещания он давать не стал, но в его взгляде мне почудился интерес. И потом, паспорт – это серьезный документ, сразу должен был вразумить этого упертого мужика. Оттого я и полезла в самый низ сумки, где под полотенцем у меня была запрятана маленькая дамская сумочка с косметикой и документами.
– Вот, – извлекла из нее паспорт и раскрыла его так, чтобы легко читалась фамилия рядом с моей фотографией.
– О, как! – крякнул патлатый и, сделав резкое движение в мою сторону, вырвал документ из рук.
– Вы что?! – я тоже дернулась и хотела вернуть себе утраченное, но мне в грудь уперлась его вытянутая рука, не давшая особенно привстать с лавки.
– Тихо, тихо! Не рыпайся, дорогуша. О, как! И, правда, паспорт. Хорошо сделан! Я бы сказал, что выглядит лучше настоящего. Твой-то, насколько помню, такой весь помятый, а здесь… ха, ха!
Дальше произошло то, во что мой разум просто отказывался верить. Но, как ни печально, это произошло на самом деле. Мужик приподнялся, придвинулся к окну, высунул руку с зажатым в ней паспортом в открытую фрамугу и разжал пальцы. Документ подбитой птицей полетел сначала немного вдоль вагона, а потом скрылся в кустах, что росли недалеко от железной дороги.
– О-па! Была Елизавета Гаева, и не стало Елизаветы Гаевой, – широко и глумливо улыбнулся мне этот гад. – Теперь передо мной снова Марина Сергеевна Тихомирова. Здорово?
Я сидела на лавке, окаменев. Мои глаза, наверное, были похожи на блюдца, рот так и остался открытым после выкрика «стой». Это состояние длилось не менее минуты. Потом вспомнила, что была слаба и никак не смогла бы противостоять этому бесчинству. От этого на глаза навернулись слезы, и я заплакала. Совсем тихонько, как делала это всегда. Сидела, сжавшись в комочек, хлюпала носом и промокала слезы носовым платком, смятым в кулаке.
– Ну, этими слезами ты уже никого не разжалобишь, дорогуша. Насмотрелись и наслушались! И давай-ка подниматься, Маринка. Мы уже подъезжаем к платформе «Озерная». Пошли скорее. Славка нас ждет.
– Сколько можно повторять? Отстаньте от меня! – заикаясь и всхлипывая, попыталась сопротивляться и не дать себя схватить за локоть, только он был ловчее и сильнее.
– Не дергайся, хуже будет!
Сказал, сжал покрепче мой локоть и повел, как под конвоем, к выходу из вагона. Как только двери открылись, он выдернул меня из тамбура на платформу. Я попыталась упереться, но только споткнулась в дверях и чуть не угодила в промежуток между боком вагона и щербатым асфальтовым краем платформы. И если бы не его сильная рука, непременно сломала бы себе ногу. Но благодарности у меня возникнуть к нему не получилось. А тут еще выронила из рук сумку со всем ее содержимым, хотела было остановиться и поднять, но этот тип продолжал дергать и тянуть. Получилось, что сумка попала под ноги какому-то мужчине, вышедшему из соседнего вагона и направляющемуся в том же, что и мы, направлении. Он споткнулся об нее и остался этим очень недовольный. Быстро нагнулся, поднял, сунул мне в руку и поспешил нас обогнать.
– Чего вещами разбрасываетесь?! – это было его ворчливое обращение ко мне.
Я хотела было воззвать к нему за помощью, но замялась, увидев хмурое лицо. Решила поискать другого защитника, завертела головой, но обнаружила, что рядом больше никого нет.
– А, а! – снова обратила свой взор к спешащему мужчине, поднявшему мою сумку.
