Обычно такой обмен между чистым инферналем и полукровкой небезопасен, но они действуют осторожно, а Очертание – в этом мастер.
Две сущности с великой осторожностью сливаются воедино. Два пузыря почти становятся одним.
– Тебя слишком долго не было. Ты нужен здесь, ты это знаешь… ты… тебя что-то тревожит.
– Неприятности у Разлома. Новая угроза.
– Возле Разлома всегда случаются неприятности, но они не могут дотянуться сюда, до Дворца. Тебя больше должно волновать то, что происходит здесь. У нас новые претенденты на трон Узурпатора: Заусенец, Вспятившая, лорд Сквернавец и Образина. Можешь с ними сразиться.
– Ты постоянно имеешь дело с подобными им. И побеждаешь. Зачем обращаться ко мне?
– Они ждали, копили силы. Я – то, кто создает королей, но я не король.
– Я тоже не король.
– Что же ты тогда?
– Я…
– Я вижу человека, мчащегося по текущей земле. Ты – он?
– Я…
– Я вижу человека в личине, выдающего себя за того, кем он не является. Ты – он?
– Нет. Я… я не знаю.
– Вот именно. Ты – не знаешь. Но я – знаю. Мы те, кем нам суждено стать. В тебе течет сущность твоего создателя, а в твоем создателе была сущность Узурпатора.
– Перестань меня отвлекать. Мое место у Разлома. Там новая опасность. Больше, чем я видел когда-либо раньше.
– Такая же большая, как наш господин?
– Узурпатор не был моим господином.
– Такая же большая, каким был мой господин?
– Не знаю, я никогда не видел твоего господина вплоть до его смерти.
– Я могу тебе показать.
– Нет. Лучше я тебе покажу.
– Хорошо.
Самаэль задумывается, вспоминает Тоску, ее силу. Воспоминания проявляются подобно дымке на стекле.
Очертание никогда не улыбается в присутствии других, зато часто – в одиночестве. Тем не менее Самаэль чувствует его намерение улыбнуться. На него накатывает волна самодовольства – чужого.
– Что это?
– Возможно, я поспешил с выводами. Да, теперь я вижу.
– Что ты видишь?
Возникает вторая волна самодовольства, на этот раз более выраженного.
– Решение всех наших проблем.
* * *
Внутри небесного корабля движение почти не чувствуется. Гироскопы и энергетические поля работают на износ, чтобы поддерживать ровный ритм, амортизируя и регулируя судно. Ремни крепко держат Веспер. Она, в свою очередь, держит козленка и бутылку с молоком. Звуки жадного причмокивания разносятся поверх приглушенной песни световых двигателей небесного корабля.
Сверху и вокруг нее сидят другие, ряды сидений образуют купол. Мужчины и женщины, в основном оруженосцы, их броня начищена, оружие наготове. Все как один стараются не смотреть.
Дженнер сидит напротив, занимая положение командира.
Веспер бросает взгляд на полные спокойствия лица, затем хмурится. Она набирает в грудь воздуха, чтобы что-то сказать, потом снова смотрит и шумно выдыхает.
– Что случилось? – спрашивает Дженнер.
– Мы действительно летим?
– Да.
– Куда?
– Это зависит от тебя. Всё… – он обводит пространство рукой, – это нужно, чтобы защитить тебя. Скажи, что требуется, и ты это получишь. Скажи, куда тебе нужно, и мы тебя отвезем.
Веспер чешет козленка за ухом, размышляя.
– А можно мне фонарь?
– Мы – твои фонари.
– Оу. То есть мне нельзя иметь свой фонарь?
Дженнер не знает, смеяться ему или раздражаться.
– Нет, то есть да, тебе можно, но я не о том.
На лице девочки расцветает улыбка.
– Тогда дайте мне, пожалуйста, фонарь. И еще молока для козленка.
– Ты их получишь. А теперь скажи, каковы приказы Гаммы?
Улыбка гаснет.
