Черное – потому что оно цвета крови. Крови шефанго. И крови самого Йорика.
Если Легенда говорила правду, рано или поздно Йорик увидит эту черную дымку.
…Когда Йорик Хасг, выходец из далеких степей Эзиса, появился среди людей Лойзы Удентальского, воевода не сразу, но понял, какой подарок сделала ему судьба. Эзисец был хорошим бойцом и – что казалось воеводе странным, чуть ли не постыдным – он был мудрецом. Трудно жить с таким именем, во всяком случае, в Удентале, поэтому, когда Йорика Хасга переделали в Ярни Хазака, тот только плечами пожал. Какая разница, как называться?
Да. Он был воином и он был мудрецом, и жрецы не слишком любили его, потому что мудрость Хазака приносила пользу, а от мудрости жрецов нападала зевота.
Йорик, в свою очередь, тоже ценил воеводу. Тот был молод, а это означало, что при должном внимании он проживет долго и многое сможет сделать. Еще Лойза не был женат и не имел законных наследников (а парочка незаконных воспитывалась в надлежащей строгости), и Йорик знал, что когда наследники появятся, он сможет вырастить из них достойных преемников отца. Он устраивался в Удентале всерьез и надолго. Поиск путей возвращения домой мог затянуться не на один десяток лет, и эти годы хотелось бы провести с пользой. Причем не только для себя. Кроме того, со временем Йорик привязался к своему господину – тот был горяч, но разумен; честен, но хитер; слишком уж романтичен, однако с возрастом романтичность должна была переплавиться в благородство.
И так оно и случилось.
Со временем.
Лойзе был тридцать один год, когда в Удентале появилась Легенда. Именно появилась, нежданно-негаданно, на праздновании Нового года.
Гуляла вся столица, по удентальскому обычаю на площади были накрыты столы и выкатили из подвалов воеводы бочки с вином и водкой. За шесть прошедших лет, в течение которых Йорик был капитаном гвардии и беззастенчиво пользовался преимуществами своей должности, народ поотвык устраивать по пьяни совсем уж непотребные беспорядки. Так что праздники оставались праздниками, даже когда подходили к завершению.
Вот и в первый день месяца рыжень21, солнечный, но пронзительно-осенний, все было ярким, золотым, алым. Громкая музыка. Громкие песни. Красивые наряды. И как, откуда она возникла, эта женщина? Ее словно вынесло водоворотом, она родилась из взрыва красок, как последний мазок, придавший картине завершенность. И совершенство.
Йорик ее даже не сразу узнал. Помнил-то злющую, вечно мрачную стерву в мужской одежде, готовую в любой момент вцепиться когтями тебе в лицо. А в тот миг перед ним – и перед Лойзой – предстала волшебная фея. Нежная, тоненькая, большеглазая. Она была одета по моде Десятиградья, а там царят вольные нравы (и теперь ясно, кому надо сказать за это спасибо). Платье, вроде бы скромное, заставило немедленно возмечтать о том, что оно скрывает, а юбки были такими легкими, что нет-нет, да показывалась из-под них тонкая щиколотка в изящном шнурованном башмачке, и на голове вместо чепца или платка красовалась шляпка, из-под которой вились упругие, сияющие золотом локоны.
Классика обольщения, но, святы небе, на обольщение обычно требуется какое-то время, разве не так?
– Ты видел ее?! – воскликнул Лойза, подаваясь вперед.
Он, по обычаю, сидел во главе стола для знати – на парадном крыльце дворца. Пир уже заканчивался – с минуты на минуту Йорик ожидал от воеводы знака, что пора уходить и снимать оцепление вокруг стола. И уж точно Лойза не должен был пытаться вскочить из кресла, чтобы устремиться за дивным видением.
