– Буду молчать как рыба, – я осознала всю серьезность ситуации и жестами показала, что запираю рот на замок. Влад усмехнулся и, подмигнув, пожал мне руку.
Этот ничего не значащий жест неожиданно смутил меня, я подняла голову и поймала насмешливый взгляд Влада. Глаза парня снова были черными. На губах едва заметная улыбка, от которой замерло дыхание. Чувствуя, как вспыхнули щеки, я вырвала свою ладонь из его руки и рванула по знакомому коридору, услышав за спиной смешок.
Влад догнал меня через несколько шагов, и в актовый зал мы зашли вместе, опоздав буквально на пару минут к началу собрания. Наше совместное появление вызвало необычайный интерес. Вероника, сидящая у самого выхода, недовольно прищурила глаза, и я поняла – с ней лучше в ближайшие дни не пересекаться. Несколько старшекурсников кинули на меня заинтересованные взгляды, гадая, что могло связывать новенькую и директорского сынка. Мои девчонки радостно замахали с пятого ряда, жестами показывая на занятое для меня место. На губах Ксюши играла хитрая усмешка, а Маша просто неодобрительно хмурила брови. Я успела заметить – она побаивается Веронику и старается не переходить ей дорогу. Я ее понимала, сама бы рада не иметь общих интересов с местной королевой красоты.
Пробиралась на свое место я с четким ощущением, что мне предстоит допрос с пристрастием, к счастью, чуть позже, так как сейчас нас ожидало торжественное собрание.
Анатолий Григорьевич Катурин мне не понравился еще летом, когда мы с мамой подавали документы. Было в этом немолодом, лет сорока с небольшим, мужчине что-то отталкивающее, в его некогда сломанном носе, близко посаженных глазках и тщательно уложенных жидких волосах. Он походил на средней руки бандита из российского боевика середины девяностых. Образ не спасал даже дорогой темно-серый костюм, элегантный галстук и белоснежная сорочка – все это казалось снятым с кого-то другого.
Его правильная, выверенная речь могла бы заворожить всякого, но холодный отталкивающий взгляд рыбьих глаз заставлял сомневаться в любых словах. Анатолий Григорьевич рассказывал о лицее, привилегиях и перспективах. Его полные энтузиазма слова призывали воодушевиться и загореться, мы обязаны были выйти из зала окрыленными, с мечтой учиться и стать лучшими, но мне почему-то стало страшно. Я поняла – желание оставаться здесь стремительно падает. От того, чтобы выскочить из зала и позвонить маме с криком «Забери меня отсюда!», удерживала одна мысль – вряд ли придется видеть директора так уж часто. Владу повезло меньше, наверное, он с ним жил. Не хотела бы я иметь такого отца.
На собрании нам рассказали об учебных планах и представили большинство преподавателей. К моему неудовольствию, Анатолий Григорьевич вел у нас целых два предмета: мировую историю и введение в политологию. Кирилл Дмитриевич, с которым я столкнулась в коридоре, уже успокоился и теперь безмятежно улыбался со сцены, рассказывая про свой предмет. Елена Владленовна молчала, лишь чуть склонив голову после того, как сам директор зачитал ее заслуги перед лицеем. Все предметы, связанные со спортивной подготовкой, у нас должны были вести два молодых преподавателя. Светловолосая мужеподобная Ника Андреевна и неулыбчивый бугай Денис Сергеевич. Сухая, с колючим взглядом Зинаида Никифоровна будет обучать нас риторике, русскому языку и аж трем направлениям литературы – зарубежной, отечественной и выделенной в отдельный предмет античной.
