Я думал о том, как ошибочно иногда жители других городов представляют себе обитателей Лос-Анджелеса. Как будто те проводят целые дни на пляже или, как минимум, у всех окна домов выходят на океан. Я, например, иногда месяцами не видел побережья. Жизнь в городе у большинства здесь может быть устроена таким образом, что ты ездишь одними и теми же маршрутами из Пасадены в Сан-Фернандо или в Анахайм, а поездка к океану в свободные выходные превращается в не меньшее приключение, чем для какого-нибудь жителя Юты.
Забавно, но как-то я узнал, что и сам Лос-Анджелес был основан вовсе не на побережье. Первые поселения, получившие статус города и насчитывавшие всего пару тысяч жителей, располагались как раз где-то на месте захламленного Эхо-парка и Анахайма, а вовсе не на Лонг-Бич.
Добравшись до бара Зибеля, я занял тихий столик в углу и заказал себе стакан содовой с картофельным салатом. К сожалению, алкоголь был моим слабым местом. Вечером я мог позволить себе спокойно выпить несколько порций виски или прикончить с дамой бутылку вина и чувствовать лишь приятное, хотя и ощутимое подпитие. Если же я выпивал днем, особенно пиво, меня начинало неудержимо клонить в сон.
Не помогал даже адреналин, про который говорят, что он нейтрализует действие алкоголя. На флоте во время войны все, естественно, пили по-черному. Пили то, что могли достать. Но если я, стоя на вахте, делал несколько лишних глотков из фляжки, то меня мгновенно срубало в сон, и разбудить не могли даже взрывы японской атаки. В полиции ребята всегда ходили днем хлебнуть по кружке в бар за угол или прикладывались к бутылке в столе. Для меня было загадкой, как они продолжали после этого соображать и функционировать. В итоге я взял за правило – никакого алкоголя до шести вечера, а потом только вино или не больше четырех унций виски13.
Очевидно, что со всеми этими чудачествами, любовью к порядку и неустойчивостью к алкоголю я не тяну на образ героического копа или неустрашимого частного детектива, которым мог бы увлечься подросток вроде Джо.
То ли дело Персиваль Крэддок Третий. Настоящий калифорнийский аристократ, миллионер из Беверли-Хиллз, который выбрал своей профессией борьбу с преступностью. Такой американский вариант Питера Уимзи или скорее Родерика Аллейна14. Интересно, почему еще никто не додумался до такого сюжета?
Ведь несколько лет назад все буквально зачитывались романами про молодых миллионеров и бонвиванов, бросивших свои клубы на Пятой Авеню, клюшки для поло и скачки, чтобы уехать на Средний Запад и стать там ковбоями. Я вздохнул. Видимо, авторитет профессии полицейского в Америке не столь высок, как у загонщиков скота. А ведь мог бы получиться прекрасный персонаж для Голливуда.
Обещанный час прошел, но Вэл пока так и не появился. Я заказ еще стакан содовой и принялся мысленно сочинять биографию литературного персонажа Персиваля Крэддока, а также придумывать сюжет первого рассказа.
На скорую руку выходила история о женщине, которую среди бела дня на улице похитил ревнивый любовник, затолкал в машину, потом отвез в свою лесную хижину, где пытался удерживать силой целые сутки. Женщине наконец удалось вырваться и добраться до закусочной на шоссе. Хозяева вызвали полицию. Патрульные обнаружили незадачливого похитителя в хижине в отключке после бутылки виски. Сердобольная женщина сказала, что не будет предъявлять обвинение в похищении. Он, мол, так расстроился, потому что она отказалась с ним бежать, а решила вернуться к мужу. Тем временем, оказалось, что, пока они были в хижине, кто-то убил ее мужа, проникнув в его дом. Детектив-миллионер Перси Крэддок быстро догадался, что, на самом деле, жена и любовник просто обеспечили друг другу алиби: они разыграли похищение на улице, после чего женщина уехала одна в хижину, а ее друг отправился убивать мужа, а потом приехал в хижину на другой машине, которую спрятал в лесу.
