В конечном счете, Селин пришлось уйти из ФБР из-за ареста Эсперансы. Психологически больше не подходила для этой работы.
Раньше сестра занималась аналитикой и сбором данных, проводила взаимосвязи. Была мозгом в своем отделе по борьбе с наркотрафиком.
Узнав эту особенность сестры, Натали подумала, что из близнецов холодный и практичный разум достался Селин, а эмоции и интуиция — ей самой. При этом Натали пугала окружающих своим диким взглядом, оставаясь собранной и внимательной к деталям, Селин же с легкостью очаровывала людей, пользуясь своей природной хрупкостью и нежностью. Все вокруг стремились немедленно помочь ей.
Сестры договорились встретиться в кофейне возле Бруклинского моста, в которой когда-то Айзенберг рассказал ей о Джоне Ноулзе. Судьбоносное место для Натали.
Она заняла столик, ожидая Селин, и угрюмо поглядывала на парней из ФБР. Притворялись обычными посетителями и пили кофе. Любой низкопробный гангстер с легкостью определил бы публику из законников, им даже не пришлось бы значками светить — настолько очевидно их поведение. Натали нужно будет поговорить с Ройсом. Эти балбесы ее ни за что не спасут от Тео де Сантиса, если тот захочет добраться до нее. Больно уж у него извращенный ум.
Натали до сих пор не могла прийти в себя после Палермо. Ее мозг упрямо подсовывал ей видения из сладкого отпуска, и она тут же убегала от тяжелой реальности. Однажды в одном из магазинов учуяла на посетителе запах парфюма Джона. Душу из мужчины вытрясла, чтобы узнать, как назывался этот аромат. Купила его в самом большом объеме и упивалась им дома, брызгая и обнимая подушку. Сумасшествие. Дико скучала. Невыносимо просто. Джон не просто ласкал и любил ее в Палермо. Он забрался под кожу, отравив своим сладким ядом, от которого не существовало антидота. Агонию и тяжелые симптомы мог снять только он сам, находясь рядом и обнимая ее своими сильными и горячими от средиземноморского солнца руками.
— Привет, — услышала она мягкий низкий голос, так сильно похожий на ее собственный. Натали будто выплыла из своих грез, а от резкого глотка воздуха заболели легкие.
Сестра села на мягкий диванчик напротив, подозвав рукой официанта.
— Привет, — кисло отозвалась Натали, подумав о том, что они с сестрой отличаются как день и ночь. Селин явно не вылезала из салонов красоты. Безупречное лицо без какого-либо изъяна с сияющей кожей. Искусный макияж только подчеркивал красоту Селин. Если у Натали была бледная кожа Лагранжей, которая, правда, обрела средиземноморский загар, то у Селин кожа отличалась легким бронзовым оттенком, доставшимся от их матери, Арианы. Свои светлые волосы она остригла до плеч, но сейчас убрала их в низкий гладкий хвост. Облегающий укороченный топ телесного оттенка, широкие брюки с высокой талией цвета слоновой кости и пиджак оверсайз в тон делали ее похожей на глянцевую модель из соцсетей. Сережки-кольца “Булгари” из новой коллекции, несколько золотых колец, часы, тоже “Булгари” дополняли ее образ. Длинная цепочка-медальон, доставшаяся ей от матери, покоилась в ложбинке на груди.
Селин очень уж быстро освоилась и вписалась в общество Манхэттена. Она стала той самой дочерью, о которой мечтал Джеймс. Тонкая, изящная, очень похожая на Ариану Конте. Организаторы мероприятий и приемов заискивали перед Селин и радовались, когда она баловала их своим присутствием. А недавно она начала помогать Катарине и Лорен заниматься благотворительностью.
