9.
– Ты куда это? – спросила мать, заметив, что сын у зеркала наводит марафет.
– Поедем с Васькой, в киношку сходим, – пряча глаза, ответил Фариз.
– Да? А деньги откуда?
– Васька платит.
– А у него откуда?
– Тетка дала.
Фариз не любил врать матери, поэтому, чтобы не встретиться с ней взглядом, продолжил водить расческой по коротким темным волосам. Чтобы зафиксировать челку в нужном положении, пришлось воспользоваться ее лаком.
– Ага. А к экзаменам кто будет готовиться?
– У меня еще год впереди.
Как будто эта подготовка что-то решает.
– Мгм. Год у него.
Тон у мамы был недоброжелательный, но она не могла больше ни к чему придраться. В комнате Фариз навел идеальный порядок, притащил из школы две четверки и весь остаток дня старался ее не раздражать. Он чувствовал, что она не совсем доверяет его словам, но его не в чем было упрекнуть. Она знала, что ни с какой дурной компанией связаться он не может, просто потому что его в такие не принимали. Пьяным она его никогда не видела. С девушкой тоже.
– Когда вернешься?
– Не знаю. Долго не буду… – «Хотя смотря чего от нас хочет тот тип». – Не волнуйся, ма.
Фариз наконец оставил в покое волосы, отложил расческу и повернулся к ней. В пестром домашнем халате, с небрежным пучком светлых седеющих волос и мягкими полными руками – в свои годы она могла бы выглядеть лучше, если бы давно не махнула на себя рукой. Фариз едва помнил мать ухоженной и счастливой – наверное, в последний раз это было, когда она еще жила с отцом. Потом развод, несколько лет скитаний по разным городам, съемные квартиры, школы, друзья. В конце концов, Фариз перестал сближаться со сверстниками, потому что знал – несколько месяцев, и мать снова сорвется с места и переедет дальше. Так продолжалось до тех пор, пока они не приехали жить к бабушке – маминой маме, которая всю жизнь провела в этом селе, не считая пары визитов в Сочи. Лишь тогда в жизни Фариза наступила хоть какая-то стабильность. И хотя среди других ребят он был изгоем, все же это было лучше, чем жить, как неприкаянный таборный цыган.
– Ну, я пойду?
– Давай, – кивнула мама. Она приобняла его на прощанье, и, очутившись в ее теплых объятьях, он уверился: все будет хорошо.
Васька ждал Фариза возле подъезда. Он также был причесан и даже надушился отцовским одеколоном. Если бы у Фариза был отец, он бы тоже воспользовался его одеколоном, но об отце парень не слышал со дня их отъезда. Мать говорила, что потеряла его номер, а сам он позвонить за все годы так и не удосужился.
Фариз краем глаза заметил, как Васька нервно крутит в руках зажигалку. Он постоянно таскал ее с собой «на всякий случай». Фариз подозревал, что с ней друг чувствует себя более крутым – ведь окружающие не знают, что он не курит. По крайней мере, сигареты. Фариз бы и сам с радостью чем-нибудь занял руки. Скулы сводило от напряжения, сердце колотилось так, будто он пригласил Нику на свидание. Внезапно в душе поднялось огромное сомнение насчет того, что они собирались делать. Конечно, пока еще неизвестно, что попросит у них таинственный партнер Руслана, но если исходить из того, чем они с другом занимались по просьбе самого Руслана, рассчитывать на вакансию курьеров не стоило.
…Друзья минут пять топтались возле входа в одну из башен комплекса Москва-Сити, не решаясь зайти внутрь. Задрав головы, они с восхищением глазели на улетавшие к облакам застекленные этажи. Ни одному из них прежде не доводилось бывать в центре Москвы – у родителей не было нужды сюда ехать, а у них не было денег, да и особого интереса. По небольшой улице, пролегавшей между двумя небоскребами, осторожно катили желтые такси. Мимо Фариза и Васьки проходили спешным шагом мужчины в идеально скроенных деловых костюмах и серых теплых пальто и женщины в шубах, от которых тянуло ароматными духами. Они вальяжным движением руки тормозили такси, садились в теплый салон и уносились прочь по каким-то своим важным делам.
