К слову сказать, я эти мероприятия на дух не переношу. Танька Петрищева меня не раз спрашивала, почему я не принимаю участия в школьной жизни. Глупый вопрос. Я и так отдаю школе лучшие куски своей жизни. Утром, вместо того, чтобы поспать, встаю и тащусь в школу. До двух часов сижу в школе. От родителей постоянно слышу о школе: школа то, школа се. Она у меня уже в печенках сидит.
Не скажу, что мне не нравится учиться, просто в силу характера, учеба дается мне трудно. Я взрывной, импульсивный, не могу долго усидеть на месте, не могу долго заниматься одним делом. Мне становится скучно, я нуждаюсь в постоянном движении, в драйве. Я могу делать сразу пять дел одновременно, но ни одно из пяти дел не доведу до конца. Становится скучно, неинтересно. Я пытаюсь успеть всюду, и почти никогда не успеваю. А ещё хочу объять необъятное и совершить какой-нибудь подвиг.
Что-то я отвлекся. Итак, в понедельник я рассказал Лиле с Кирюхой о своих ночных страхах.
– Спина взмокла, – говорил я увлеченно. – А шею как будто кто-то сжимал. Лизка перед глазами маячила, а потом показалось, что я умру. Странные ощущения: страх и легкость, я мог позвать родителей, но не захотел, понимаете, сам не захотел никого звать, хотя мне реально было плохо. Все прошло в одну секунду. Что это было?
– Это был атас, – ответил Кирюха.
– Славка, расслабься, – сказала Лиля. – Ты стал жертвой панической атаки. Как правило, они представляют собой неожиданные приступы тревоги и страха, сопровождающиеся различными неприятными телесными ощущениями: головокружением, одышкой, различными болями, сердцебиением.
– Это опасно?
Кирилл похлопал меня по плечу.
– В дурку могут увести.
– Не слушай его, Славка. Я уверена это твоя первая и последняя паническая атака.
– Думаешь?
– Да все в порядке будет, Слав. Лилька права, ночью у тебя сдали нервишки, с кем не бывает.
Лиля посмотрела на часы.
– Ребят, пошли в класс, сейчас новая училка придет.
– Как новая? – удивился я.
– Разве ты ему не сказал?
Кирюха стукнул себя ладонью по лбу.
– Забыл! Слав, нас ещё в пятницу предупредили, Галина заболела, с понедельника замена будет.
Я был удивлен и обрадован одновременно. Удивлен, потому что Галина Егоровна никогда прежде не болела, а если даже и температурила все равно приходила в школу и стоически гнусавила у доски новые темы. А обрадовался я по понятным причинам: мне всегда казалось, и казалось не без основания, что наша математичка ко мне несправедлива, я незаслуженно впал к ней в немилость, поэтому появление новой учительницы оказалось как нельзя кстати.
Урок начался, мы сидели на своих местах, училка опаздывала. Не очень-то прилично с её стороны – опоздать в класс в первый рабочий день. Минут через десять пришла наша классная, а с ней новая математичка.
Познакомившись с классом – она поочередно называла наши фамилии, а мы вставали – училка открыла толстую тетрадь, сделала какие-то записи и вызвала меня к доске. Меня! Сразу после трехнедельной болезни. Я, конечно, намекнул ей, что сегодня в школе первый день после ангины, мол, имейте снисхождение, войдите в моё положение, но мои доводы показались ей малоубедительными.
– Я тоже сегодня первый день в вашей школе, – сказала она хорошо поставленным голосом. – Задание двести девятнадцатое. Третье уравнение. Решай!
– Но…
– Бери мел и смотри на доску.
Мел-то я взял, на доску смотрел, только толку от этого было чуть. Я понятия не имел, как решать уравнение. Переписав его из учебника, повернулся назад и встретился взглядом с Кирюхой. Он развел руками, мол, извини, сам не знаю.
