Знаки - страница 6

- Устала?

- Еще бы. Я в этих туфлях мозоли на пару лет вперед натерла.

- Ну ничего, клиентов можно и без них обслужить. – Мулатка подмигнула, хотя и подруга не видела ее лица. – У меня сегодня двое. У тебя трое… у Кловерли один, а у Микки вообще девять.

- Какой кошмар. – Обреченно ответила собеседница, медленно склонив голову. Я что, кролик? Нет, мне тут всю ночь торчать? Мерзость. Ладно, пусть делают, что хотят.

- Не кролик. Ночная бабочка. Помни об этом, и вообще, у тебя сегодня молодые, красивые.

- Плевать вообще. – Со сморщенным лицом сказала Рин, и, вернув крем коллеге, скрылась за дверью душевой. Сегодня три человека готовы выдать внушительную сумму денег, чтобы провести с ней ночь. Ну, или, час от этой ночи. В любом случае, от мысли о мужском половом органе девушку тошнило, но работа есть работа. Самая доходная, которая доступна в ее положении.

Холодная вода стекала по озябшему телу, и горячей тут не было, чтобы согреться. Зубы стучали, она едва сдерживала тремор, то ли от холода, то ли от нервов. Как-то так вышло, что, работая вечером стриптизершей, а ночью проституткой, ей, в двадцать два года до сих пор не попался ее соулмейт. Кем он мог оказаться? Возможно, какой-нибудь шофер такси, не имеющий ни времени, ни желания зайти в место, типа этого. А, возможно, зная ее везение, он вообще инвалид, и ноги его сюда не приведут. Каждую ночь она придумывала оправдание, почему его нет, и никак не могла решить, рада она тому, или не очень.

Вряд ли кто-то будет рад, узнав, что женщина его жизни – дама легкого поведения, не иначе как… продажная шлюха. А с другой стороны… не на кого было опереться. Не с кем поговорить, с коллегами общий язык так и не был найден, хотя бы потому, что им нравилась их жизнь. Нравилось обсуждать мужчин, что приходили к ним ночью, какие-то из них были свободными, а какие-то… предпочитали красивых проституток своим соулмейтам. Любовь – любовью, но многие просто не могли жить без разнообразия. И часто это было взаимно.

Хотелось жизни, поэтому Рин молилась встретить его днем. Днем, и, быть может, он никогда не узнает, кем она была, и как зарабатывала на жизнь. Свою, и своих близких, больной матери и двух маленьких младших братьев. Какими деньгами оплачивала съем маленькой квартиры, и какие силы прилагала, чтобы вытащить близких из болота. Однако, время шло, а те все не вытаскивались. Мать не выздоравливала, деньги кончались быстрее, чем поступали. Замкнутый круг продажи собственного тела.

Даже запах мужчин вызывал приступ тошноты. Она нервно сглатывала, видя очередного «заказчика», и пыталась абстрагироваться, забыться. У него могла быть борода, а могло ее не быть. Он мог быть низким, или высоким, старым, или молодым, плотным, или худым. Значения не было, и роли не играло. Рин старалась забыть их на рассвете, отстраниться от себя, улететь куда-то вдаль, за горизонт.

Она даже боялась, что, встретив соулмейта, не сможет перебороть въевшееся отвращение, хотя он и считался идеальным партнером. Возможно, если идеальным, то сможет ее понять. Возможно, простить. Возможно, полюбить.

Смахнув набежавшую слезу, девушка улыбнулась, и подставила лицо под струи воды. Дешевая косметика смывалась, и пора было наносить новую.

Комнаты, где принимали «гостей» находилась в другой стороне клуба, и, завернувшись в старое, скрипящее от порошка полотенце, она наспех накрасила губы фирменной красной помадой, стоящей на верхней полке крайней душевой. Осталось замазать символ, и Рин готова к другой части своей работы. Мокрые волосы опускались на бледные плечи, она все еще мерзла, но это никого не должно было колыхать. В душе витали холодные ветры, сердце билось все быстрее, предвкушая еще одну омерзительную ночь. В глазах темнело, но на лице играла фальшивая, пластмассовая улыбка. Пальцы вздрагивали сами по себе, и, изредка, она смаргивала слезы, тряся головой.