Грифон, Симург… ирбис злится
в пятнистой снежной парче…
Всё Время, люди, индиговой птицей
сидит у меня на плече.
Я глажу его. Я ему шепчу – о нет, не суровый приказ:
А ласку, а сказку, и кровью косит
икряной круглый глаз.
Медвежий Молох, серебряный мох,
скалит пасть сатир,
Мохнатый фавн, ссутулился гном, ах, опоздал на пир,
А звери и птицы все уж сидят за обширным столом,
Звенят бокалами, пьют и едят, такой чертолом,
Носы и хвосты, нефтяные крыла, и спицею – клюв
Пронзает века, убрус у виска, рассыпается туф,
Чертополох прорастает огнём
сквозь каменных туч пласты,
Ты спой мне, Время, о том, о сём, голосистое ты,
Ты мне прочирикай, все иероглифы пробормочи —
От пенья сирены до струй Иппокрены,
до ифрита в печи,
До дымного джинна, тоской одержимого
по объятью живьём,
До крупа кентавра, хребта динозавра —
драконом зовём,
Плывя на плече моём по-над землей
на ковре всех ветров,
Ты спой, расскажи, что там будет со мной,
лишь криком, без слов!
Народы, герои в ладье уплывают, в широкой ладье…
Чирикай мне, Время,
как баба рожает нам жизнь или две,
Одну – на земле, а другую в зените, вот ворожба,
А Парки плетут одинокие нити, ажуром – судьба,
Пчелиным гуденьем, арахновым бденьем,
тафтой паутин,
Что слышу, что вижу за чуть внятным пеньем,
за мышцами спин,
За строем ежовым штыков лихолетных,
заводом войны,
За свалкой задворок, за голодом корок,
за снами Луны,
Что вижу, что чую, что въявь осязаю, и дыбом власы,
Рождает Царица Того, Кто мне снится,
Чьи – звоном – весы,
И скользкое тельце упорной кефалью —
из звёздной икры…
Заморской печалью!.. запечною жалью…
так стоны остры…
И эти рожальные, дальние вопли… всё бьют в потолок
