– Гарри всегда такой вежливый, внимательный… Я обожаю вас, Гарри.
Адвокат покраснел.
Дженнифер отличалась от своей сестры. Мари-Софи придерживалась стиля «мать ваших детей», «та, что молится за вас», «та, которая не обзывает вас ни дураком, ни сволочью». А если это она и есть, мой женский фантазм?
Рой Орбисон произвел свой обычный эффект, Дженнифер расположилась в моих объятиях. Я всегда рассматривал медленный танец как совокупление стоя.
– Вы меня забыли? – спросила Дженнифер.
– Нет.
– Зачем обманывать?
Под шелковым платьем тело ее пылало, наша кожа пробудилась, волны ее дорогих духов и пота пьянили меня. Ее дыхание меня ласкало, в нем не чувствовалось ни капли никотина, только ее свежесть. Мы танцевали. Если можно было назвать танцем это волшебное слияние… Но в такие моменты все было бы так же с любой девушкой… Я становился мужчиной-животным, а она самкой. Наши желания совпадали. Это было все, это было очень много.
– Сколько времени вы пробудете?
Голос был нежен. Я переводил для себя закодированный язык: «Будем ли мы иметь возможность вновь увидеться?» На нас лилась медоточивая музыка So beautiful Орбисона.
– Я уезжаю…
– Куда?
– В Париж.
Тело ее стало тяжелым, и она отдавалась.
– Я тоже уезжаю в Париж.
– Когда?
– Послезавтра. Делаю пересадку, затем продолжаю поездку до Нью-Йорка. Моя мама живет в Америке.
Я говорил какие-то банальности. Она меня спросила:
– В котором часу вы выезжаете из Мюнхена?
– В 13 часов.
– И у меня занято место в этом же рейсе… Можно было бы…
– Что?
– Не знаю. Возможно, вы с кем-то…
– Я один.
– Поедемте вместе.
Кто был голубем, она или я? Почти неподвижные на танцплощадке, мы испытывали острый приступ желания.
– Я мог бы проводить вас в аэропорт.
– Было бы хорошо. По дороге поболтаем, познакомимся.
Я ее поджидал. Призыв был ясен. Она искала мой взгляд.
– Вы адвокат?
– Да. Я знал адвоката вашей семьи, Гарри Болтона, в Бостоне.
Ее тело пылало.
– Я знаю. Он много говорил о вас.
– Меня это удивляет… Но тем лучше.
– Мистер Уолстер, связаны ли вы профессиональным секретом?
– Это – составная часть моей профессии…
– Где бы с вами не разговаривали?
– Даже на подушке.
– Одним словом, – продолжала она, – я могу быть откровенной. Обычно я лгу. Я постоянно лгу. Для обороны.
– Не вижу причин вашего беспокойства, Дженнифер. Что вы хотите мне сообщить?
– Даже во сне вы не говорите?
– Проверьте.
Это был прямой призыв. Она прижалась ко мне, мы не шевелились.
– Первый секрет, – сказала она. – Вы удивитесь, но это – часть целого… Прикосновение вашей руки взволновало меня с головы до ног.
– Вы полагаете…
Почему она хотела посмеяться надо мной?
– Я испытала в ваших объятиях безумное желание, – прошептала она.
– Ваше желание должно было быть действительно безумным. Вы приятно шутите…
– Нет, – сказала она, – это серьезно.
Голос Роя Орбисона обволакивал нас ватой. Дженнифер подняла голову, щека ее, влажная от пота, коснулась моей. В моих объятиях была женщина, воплощающая сладострастие.
Так и есть, все становилось ясным! Дженнифер, нешуточный экстраверт или, быть может, нимфоманка, не должна путешествовать одна. Она может броситься в объятия первому попавшемуся. Этот негодяй Гарри задумал гнусный план. После скандала в Вене быть обвиненным в том, что я заставил девушку из высшего общества переспать со мной… Австралия была все ближе и ближе.
– Возьмите себя в руки, иначе я немедленно вас покину.
