И словно проснувшись ото сна, юноша раскрыл глаза. Огонь в камине плавно пытался отплыть в сторону, вслед за пришедшими в движения очертаниями стен. Но они вновь возвращались на свои места, как только юнец пытался проследить за ними взглядом. Лишь спустя пару мгновений он пришёл в себя, избавившись от лёгкого головокружения. На тот момент прошло всего лишь пару мгновений, которые подарили парню целое путешествие в невиданные земли Арквилона.
– Превосходное вино, Камлан, – его голос дрожал, знаменуя о том, что тело ещё не успело отойти.
– Ты подтвердил уже всем известный факт, Элдрин, – усмехнулся трактирщик.
Юноша ещё продолжал смаковать это неестественно долгоиграющее послевкусие, внимательно разглядывая зеленоватую бутылку. Его мысли вертелись и уходили в несвойственном для него направлении.
– Послушай, ты ведь был знаком с моим отцом, – не отрывая взгляд от бутылки, произнёс юноша.
Трактирщик не мог не догадаться, кому был адресован этот вопрос.
– Ты никогда не спрашивал меня об этом, – поза корчмаря даже стала немного напряжённой.
– Я практически никогда и не думал об этом, но сейчас отчего-то захотелось.
– Я долгое время плавал с ним в одной команде.
Элдрин после продолжительного вздоха запрокинул бутылку, сделав пару внушительных глотков, и проговорил.
– Расскажи мне о нём…
Повисла достаточно продолжительная тишина, после чего Камлан заговорил.
– Я не был готов к такому вопросу… – замешкал трактирщик, будто подбирая осторожные слова. – Я не был знаком с этим человеком так близко, как мне хотелось, но не восхищаться Эдвардом-мореходом не могу. Его отличала особенная одержимость… в хорошем смысле этого слова. Он стремился во что бы то ни стало увидеть, что скрывается за синей гладью и тонкой линией горизонта…
Хоть Камлана и понесло на лирику, Элдрин слушал с замиранием сердца, ибо ранее этот вопрос он никогда и никому не задавал.
– Когда всех ещё пугали историями о морском змее, – продолжал трактирщик. – Твой отец мечтал бороздить просторы океана. Эдвард одним из первых поддержал первых кораблестроителей, пообещав своё участие. И с первым же плаванием море покорило его сердце.
Слушая Камлана, Элдрин пытался вспомнить своё детство, а именно своего отца в нём. Отчего-то на душе стало горько – юноша практически не помнил его в здравии. В голове всплывали разве что всевозможные матросские истории, которые неизменно напоминали об отце. И чтобы притупить душевную горечь, не было средства лучше того, что парень держал в руке.
– Где только он не побывал, – Камлан и сам пустился в воспоминания, обдавая каждое своё слово дружеским теплом. – Двухлетнее напрасное путешествие на запад, за которое его команду ещё долго бранили, пара заплывов вокруг Альдмара, с целью найти новый проход на остров, однажды он даже потерял свой первый корабль, «Геральди́ку», во время сильного шторма у западных берегов Королевства, когда огромные волны смыли с палубы весь экипаж… но самыми знаменитыми, конечно же, были экспедиции в южные земли, что лежали за Дор’Уталлой…
И вновь повисла тишина. Было ясно совершенно точно, что эта тема была трудной для обоих. Особенно, конечно же, для Элдрина.
– Тогда мы с ним и познакомились… Как и Эдвард, я был добровольцем в первую экспедицию на юг. Даже сейчас помню, как горели глаза твоего отца, когда мы впервые увидели Уталлу. Земля, изуродованная непонятной грязной силой… Но эта новая земля – то, о чём мечтал Эдвард весь свой жизненный путь.
