Мгновенно, словно по невидимому сигналу, на браслетах всех прохожих в радиусе пятидесяти метров вспыхнули жёлтые предупреждения: «Обнаружен потенциально проблематичный контакт – соблюдайте безопасную дистанцию». Граждане, секунду назад неспешно прогуливавшиеся, теперь обтекали упавшего мужчину, словно запрограммированная вода обтекает препятствие. Их шаги стали более быстрыми, взгляды отведены, лица приобрели выражение рассеянного безразличия.
Голос ИИ, тёплый и убедительный, зазвучал через нейроимпланты всех присутствующих: «Продолжайте движение к пункту назначения. Службы экстренного реагирования уведомлены. Вмешательство граждан не требуется. Повторяю: вмешательство граждан не требуется и может негативно повлиять на эффективность профессиональной помощи.»
Но Светлана остановилась как вкопанная. В её памяти внезапно всплыла картина шестнадцатилетней давности: мать, бледная и задыхающаяся, лежащая на полу их тогдашней квартиры, а соседи проходят мимо открытой двери, следуя системным протоколам, которые определили вмешательство как «статистически ненужное». Тогда она была ребёнком, беспомощным и напуганным. Но сейчас она взрослая женщина, способная действовать.
«Отойдите, пожалуйста, леди,» – произнёс один из прохожих, элегантно одетый мужчина с высоким репутационным рейтингом, видимым на его браслете. «Система уже всё организовала. Ваше вмешательство может только усугубить ситуацию.»
«Но он же умирает!» – воскликнула Светлана, чувствуя, как внутри неё поднимается волна протеста против этого хладнокровного равнодушия.
«Медицинский ИИ уже проанализировал ситуацию,» – терпеливо объяснил мужчина, как учитель нерадивому ученику. «Оптимальное время прибытия служб – четыре минуты двадцать три секунды. Ваше вмешательство может нарушить протокол и снизить эффективность помощи.»
Светлана смотрела на лежащего мужчину, чьё дыхание становилось всё более поверхностным, и чувствовала, как что-то глубинное и первобытное поднимается в её груди. Это было сильнее логики, сильнее системных предписаний, сильнее страха за собственную репутацию. Это был инстинкт, который никакой алгоритм не мог подавить – потребность помочь страдающему существу.
Её браслет начал мигать более настойчиво, а голос ИИ в имплантате стал звучать с нарастающей тревогой: «Обнаружено отклонение от оптимального маршрута. Гражданка Крылова, ваш показатель социального соответствия находится под угрозой. Настоятельно рекомендуется немедленная коррекция курса.»
Но Светлана уже делала первый шаг к упавшему мужчине. Каждое движение вызывало новые системные предупреждения: «Девиация от предписанного поведения зафиксирована», затем «Риск для репутационного рейтинга», и наконец «Настоятельно рекомендуется немедленная корректировка действий».
Она опустилась на колени рядом с мужчиной, чувствуя, как холодная влага от системы санитизации улицы проникает сквозь ткань её дорогого вечернего платья. Её пальцы нащупали пульс на его шее – слабый, но устойчивый. Мужчина был в сознании, его глаза, полные боли, смотрели на неё с удивлением и благодарностью.
«Всё будет хорошо,» – тихо сказала она, активируя экстренные протоколы на своём браслете. «Помощь уже идёт.»
Вокруг них другие граждане поддерживали безопасную дистанцию, некоторые записывали происходящее на свои персональные устройства для последующей публикации в социальных сетях, другие просто отводили взгляд, продолжая следовать предписанными маршрутами. Неодобрение ИИ пульсировало через каждый близлежащий интерфейс – дисплеи мигали предупреждающими символами, уличные фонари тускнели, создавая атмосферу системного недовольства.
