– Итак, она звалась Людмила. – Вика хлопнула в ладоши. – Святая, ангел неземной красоты. Судьба всей твоей жизни. Не Мила, не Людочка… Людми-и-ла! Вы с ней как? По имени-отчеству и на вы? Какая любо-овь!
– Люда – всё для меня. – Игнат грохнул кулаком по столу так, что посуда подпрыгнула. – Моя жена! Друг! Моя сестра! И мать… – он запнулся.
– Мать. – хихикнула Вика и запела, подражая исполнителям шансона – Мать-мать-ма-тьма. Мамочка-мамуля.
– Не то хотел сказать, – Игнат вздрогнул. – Я имел в виду – она меня всегда слушает. Я ей рассказал тогда. Про тебя. Про мою боль.
– Прекрасно, – перебила Стрельцова. – Нашёл жилетку, чтоб поплакаться. Но это ещё не повод жениться на ней.
– Ну знаешь, это уже не твоё дело! – огрызнулся мужчина и прошагал к Кате, которая продолжала укачивать девочку.
Меркулова крепче прижала малышку, сомневаясь, можно ли ему доверять. Стена позади мешала отступить. Не получалось и развернуться так, чтобы не задеть внезапного гостя. Катя склонилась над новорождённой, прикрывая от возможной опасности.
Игнат улыбнулся и успокаивающе выставил вперёд ладони:
– Не бойтесь – не обижу. Дайте хоть гляну на дочь. – просительные интонации в голосе слегка успокоили девушку. – Маленькая царица, – восхитился Игнат и одним пальцем бережно погладил по крохотной ножке.
– Хотите подержать? – приободрилась Катя, косясь в сторону Вики – подруга молчала.
– Нет, – отпрянул Игнат, – я не умею обращаться с детьми.
– Скоро научитесь… – начала было Меркулова и осеклась, вспомнив, что его жена, кажется, беременна.
Оба повернулись к Стрельцовой, которая смотрела немигающим взглядом. Она зло схватила тяжёлую статуэтку и машинально взвешивала в руке, будто собираясь запустить ею в бывшего любовника.
Игнат отступил и врезался в пеленальный столик.
– Не хочешь мира – не надо! – выкрикнул он.
«Испанец» выхватил из кармана конверт, набитый почти до состояния куба. Под изумлёнными взглядами подруг швырнул посередь пелёнок и грохнул входной дверью.
Вика немедля скакнула к столику и заглянула в бумажный сверток.
– Катька! – зашлась она в восторге, – Живём! Тут деньги!
Стрельцова выхватила толстую пачку и начала азартно пересчитывать, небрежно роняя купюры.
– Ого! Тут их много! И где набрал? Сроду у него столько денег не водилось. Если только отцовский гараж продал. Э-эх! – размахнувшись, она подбросила пачку. Рубли посыпались по комнате, мелькая в воздухе круглыми цифрами. – Месяца на три хватит точно, даже если не сильно ужиматься. Прямо сейчас иду за шампанским и икрой. Гуляем.
– Нет! – Катя схватила беспечную подругу за локоть. – Нельзя спускать деньги на ерунду. На что жить потом будем? Ты подумала? Мне на работу ещё надо устроиться.
Но Стрельцова ликовала. Оттолкнув Катю, она выделывала пируэты прямо на рассыпанных деньгах, напевая:
– А я сяду в кабриоле-ет!
Под возмущённые возгласы Вика нарядилась в жемчужное коктейльное платье, подобрала ворох купюр и, не пересчитывая, гордо понесла перед собой, как букет. Простучав шпильками, весело выбежала за дверь и крикнула на весь подъезд:
– Я в супермаркет!
– Ты что творишь? – Катя схватилась за голову, – Куда такие деньги напоказ? Возьми сумку!
– А пускай все видят: Вика Стрельцова не пропадёт! – и уже через несколько пролётов донёсся счастливый возглас, – Я жива-а-а!
– Да её сейчас прибьёт кто-нибудь, – ругнулась Катя и пошла собирать богатство, разбросанное на ковре.
