– В смысле? – приподнимает бровь и подзывает ладонью, чтобы я прошла. – Сейчас этот валенок заберет ее, и счастливый и довольный похромает к своей сучке. Хотели богатства – получайте.
– Это ты придумал эту игру? – спрашиваю, глядя ему в глаза, а он округляет свои:
– По-твоему, я такой псих?
– Это твой клуб, не так ли?
– Именно поэтому меня это так сильно раздражает! – орет, потеряв терпение.
Замахивается битой и выплескивает ярость на ребрах охранника.
Морщусь, но отчего-то понимаю, что не смотря на крики Павла, ударил вполсилы. Можно сказать, любя.
– Если не ты, то каким образом тот, кто затеял, узнает, что он забрал подсказку?
– Не мои проблемы, – шипит злобно, а я согласно киваю:
– Мои.
Денис опускает биту и впадает в прострацию, а потом кривится.
– Да твою мать, – накатывает на него новая волна раздражения.
Он поднимает биту и замахивается, крепко ухватившись за нее обеими руками, а я истерично взвизгиваю:
– Хватит!
– Не понял? – Денис ошарашенно замирает с поднятыми руками.
Выглядит он так, будто в любую секунду готов обрушить свое орудие уже на мою голову. И это страшно, потому как начинки там не густо, демпфировать удар способны разве что волосы, а этого явно будет недостаточно. Ну и… топаю ногой и срываюсь в слезы. А какие, блин, у меня варианты?
– Эй, ты чего? – теряется крутой парень и медленно опускает биту.
Злобный взгляд бросает уже на Пашу, как на источника всех бед. А я театрально плюхаюсь на пол и продолжаю всхлипывать, спрятав лицо в ладони.
– Эй, – шепчет, присаживаясь рядом на корточки и опуская горячую ладонь на мое плечо, – как там тебя… Варя, да? Кончай реветь.
– Да пошел ты, – бросаю дерзко, но плакать не прекращаю. Кривляюсь, вскинув голову: – Как там тебя, Денис?
– Денис, – отзывается с улыбкой. – А ты классно рисуешь. Мы… эм… знакомы были? Я б запомнил. Наверное.
– Придурок ты что ли? – резко прекращаю спектакль и смотрю с недоумением, размашисто вытерев слезы.
– Не замечал за собой такого, – отвечает серьезно, а я прыскаю:
– Зато я заметила. Откуда знаешь про рисование?
– Так ты альбомчиком прикрывалась, а там я. Прикинь, как я удивился?
– Прикинь, как сейчас я удивилась, сообразив, что ты преследовал меня до дома? – таращу на него глаза.
Он морщится и поднимается, подав мне руку:
– Хотел понять, прикидываешься ты или нет. Пояснил тебе твой парень?
– Не парень он мне, – отмахиваюсь, приняв помощь. – Но да, пояснил. Я последняя идиотка в городе.
– Это самое, – неуверенно мямлит пленный, – а можно я пойду?
– Хрен тебе на глупую рожу! – рявкаю и отвешиваю ему подзатыльник. – Где Светка?
– Умотала куда-то, не сообщила, – ворчит, поворачивая ко мне голову.
Вижу кровь, стекающую струйкой из разбитой головы, хмурюсь и с неудовольствием кошусь на Дениса. Принимаю волевое решение и начинаю развязывать Паше руки.
– И что ты делаешь? – осведомляется Денис.
– Развязываю, – ворчу тихо, а он останавливает мои руки:
– И что это даст?
– А что даст то, что делаешь ты? Потом закапывать его еще, а это вообще не то, чем бы мне хотелось заниматься в свой последний день.
Денис отходит, не найдя контраргумента, а я завершаю начатое.
– Спасибо, – с облегчением выдыхает Паша, растирая запястья.
Ладонью вытирает кровь с лица и медленно поднимается, слегка покачнувшись.
– На машине? – уточняю хмуро.
– Нет, – брякает тихо.
– Пошли, отвезу тебя в травмпункт.
Денис округляет глаза, но молчит, наблюдая, как я подхожу к охраннику и ладу его руку себе на плечо.
