– Орси, я прошу тебя, успокойся, ты ее совсем запугал, – подскочил к брату второй бог. – Если тебе станет легче, можешь, конечно, продолжать орать на бедную девчонку, но у меня есть предположение, что это уже ничего не изменит…
Он посмотрел на Теону с извиняющимся видом и незаметно для Орсона слегка подмигнул ей.
Теона сильнее подобралась на жесткой скамье. Этот несусветный бред совершенно точно не мог быть реальным. Два властителя их мира стояли перед ней и ругались из-за того, какой участи достойна та, что сумела отменить их заклинание. А виновница склоки тем временем сидела босая, в разорванном платье, покрытом запекшейся кровью, и ждала вердикта. Эта сцена стоила того, чтобы оказаться на одном из витражей королевы Белании.
Великий Белый и Великий Черный отошли в сторону и начали переговариваться между собой. Теоне нужно было сделать или сказать хоть что-то. Она принялась судорожно перебирать варианты, но все было не то. И даже когда боги вернулись, в ее голове все еще было предательски пусто.
Обладатель золотистых веснушек и темной кожи выступил первым:
– Для начала позволь представиться, Валентин, Великий Белый, владыка светового дня и повелитель благословений.
Его брат вновь надменно закатил глаза.
– А это Орсон, – продолжил Великий Белый, указывая на брата. – Как легко можно догадаться, Орсон у нас Великий Черный – бессменный хранитель Лунных Врат и хозяин ночи.
– Те… Теона, – тихо ответила девушка, не моргая смотря на богов, стоящих перед ней.
– Это мы знаем, – сказал Великий Белый и жестом показал, что хотел бы присесть рядом с ней.
Теона подвинулась, уступая место. Под весом его божественного тела ножки скамьи чуть слышно скрипнули.
– А скажи-ка мне, Теона, о чем ты думала, когда отменяла заклятие, которое мы наложили на сестричек? Может быть, у тебя были какие-то мотивы… – начал подсказывать ей Валентин, крутя ладонью перед собой.
– Да ни о чем эта тупица не думала! – закричал Великий Черный, оставшись на своем месте. – На минуту получила силу и решила увековечить свое имя, – с ненавистью добавил он.
Возмущение от сказанных им слов перевесило страх, и Теона наконец нашла что сказать. Она посмотрела на Великого Белого с благодарностью, что тот не стал запугивать ее и орать, как его брат, и обратилась к тому, кто считал ее безответственной самозванкой.
– Вы можете обвинить меня в том, что я отменила наказание, которое вы придумали для рода Тасмин. Вы можете обвинить меня в том, что я не уберегла кровь Зрячего. Вы можете обвинить меня в том, что я распустила Орден, который работал сотни лет, но говорить, что это было сделано ради того, чтобы потешить свое тщеславие, я не позволю.
Великий Черный с интересом воззрился на нее.
– Я, – продолжила она, – была одной из тех, кто попал под действие вашего заклятия, и если Сестры Ночи и правда были ужасны, то такие, как я, в ком осталось лишь полкапли крови Тасмин, были ни в чем не виноваты. Но мы сидели за станками, стирая в кровь руки, нам неведомы были семейные радости и счастье любви, мы расплачивались за то, чего не совершали. Если хотите наказать меня, потому что я освободила тех, кто страдал незаслуженно, то наказывайте, но ждать от меня раскаяния не стоит. Если за мое преступление мне грозит смерть, то я безропотно пройду через Лунные Врата и уйду к покинувшим мир. Но не ждите, что я извинюсь.
Теона вдруг почувствовала какую-то необъяснимую силу, которая никак не могла ей принадлежать, но сейчас эта сила бежала по ее венам и делала кровь горячей, точно лава.
