Золотая нить богини - страница 30

– Я безумно скучала по тебе, Бон, – призналась она, уперев свой лоб в его плечо.

Это место дарило столько свободы и смелости, что она была готова запереть замок изнутри, чтобы остаться в этом идеальном мире навсегда.

– Детишки, вы тут еще не наигрались? – послышался знакомый голос из неожиданно появившейся приоткрытой двери, которая давно пропала из виду.

Теона нехотя подняла голову с плеча Бона. В проеме стоял Валентин, а за ним маячила Вероника. Интересно, наступит ли время, когда их поцелуям и нежности никто не сможет помешать?

– Заканчиваем парить в облаках. Орсон вернулся, пора узнать, что нас всех ждет…

Теона нехотя поднялась и отошла от Бона на несколько шагов.

– Умеешь ты вовремя появиться, Тин, – сказала она, обращаясь к Великому Белому.

– А я уже сто раз просил тебя не засиживаться в этой комнате, Белочка, – так же недовольно ответил он. – Ты же знаешь, как она на тебя действует. Подарили на свою голову. Но сейчас не время отлетать на неделю из реальности.

Теона ничего не ответила. Она взяла Бона за руку и вышла в коридор, захлопнув за собой дверь. Рассвет погас – их всех снова окружила синева лабиринта из стен.

– Ты в порядке? – спросила Вероника, догнав девушку в коридоре.

– Я-то да, а вот на тебе лица нет, – заволновалась Теона. – Это из-за Тина? Он опять что-то натворил?

– Со мной все хорошо, не беспокойся, – определенно соврала Видящая.

Вероника бежала вниз по ступеням винтовой лестницы северной башни монастыря. Босые ноги приятно холодил камень, а новое, подаренное отцом ситцевое платье разлеталось парусом, стоило лишь перепрыгнуть через несколько ступеней сразу. Какой чудесный день! Вчера ей исполнилось пятнадцать, а это значило, что сегодня она наконец попадет в библиотеку, где монахи днями и ночами переписывали, собирали, складывали и перекладывали самые ценные рукописи и свитки страны.

Она уже давно смирилась с участью одинокой жизни в башне, вырезанной в теле горы. На сотни километров не было никого, с кем можно было бы переброситься парой слов. Компанию ей могли составить разве что горные козлы, не отличающиеся желанием играть в человеческие игры, или, если повезет, ламы, разрешающие себя погладить в обмен на яблоко или корку хлеба.

Преодолевая десятый виток лестницы, Вероника на ходу пыталась собрать в хвост непослушные пшеничные кудри, доставшиеся ей, как говорил отец, от матери. Спустившись вниз и найдя отца у монастырских ворот, она расплылась в довольной улыбке ожидания. Но отец лишь строго посмотрел на дочь и сказал вовсе не то, что она жаждала услышать:

– Ты опять босая?!

– Нет, – не теряя оптимизма, ответила девочка, – у меня все с собой. – Она сняла с шеи сандалии на шнурках и принялась развязывать затянувшиеся узелки. – Я готова к великому дню! – закончив, торжественно произнесла она, вытянувшись во весь рост. – Ведите меня к магистру, господин Оридж!

Отец задумчиво почесал подбородок, как будто подбирая слова.

– Матильда… – начал он.

Ой, нет, вторым именем он называл ее только в двух случаях: либо когда хотел отругать, либо когда сообщал какую-то дурную весть.

Плечи сами поползли вниз.

– Но они обещали! – Вероника была готова расплакаться.

– Магистр Родмунд сказал, что ты слишком… слишком… активная, – наконец выдал он, – монахи боятся за сохранность библиотеки.

– Активная?!

– Ну, он выразился несколько иначе, но суть ясна: ты не умеешь сидеть на месте, манеры твои тоже оставляют желать лучшего… Вдруг ты что-то порвешь или сломаешь… а каждая книга в монастыре бесценна.