– О́ни, ты прекрасна такая, какая ты есть. Если у мира будут к тебе вопросы, я изменю мир, но не позволю ему менять тебя. Хочешь носить брюки, носи, можешь стать первой королевой, отменившей юбки, – Риат такую давно ждал, а если захочешь платья, расшитые изумрудами, – они у тебя будут в ту же минуту. Ты свободна в своем выборе и своих решениях, все, что я прошу, – перестань переживать о других. Если моим придворным и подданным что-то не нравится – это их проблемы, а моя главная задача теперь – сделать так, чтобы ты сегодня весь день смеялась. – На последних словах он резко протянул руки к девушке и стянул ее с лошади, а затем перекинул через плечо и принялся крутиться вокруг себя.
– Бо-о-он, прекрати, у меня сейчас закружится голова-а-а! – смеясь, кричала Теона.
– Не остановлюсь, пока не попросишь правильно, – шутливо ответил Бон.
– Ох, Брикс, дорогой Брикс, остановите эту карусель, пожа-а-алуйста.
– Так-то лучше. – Бон ухмыльнулся и поставил шатающуюся Теону на землю. Она приложила ладони к лицу, закрывая глаза и практически падая к Бону в объятия. Он придержал ее за плечи, давая время, чтобы прийти в себя, а после повел в сторону окраины города, куда уже стягивались участники и зрители поросячьих бегов.
– Хозяин победившего поросенка получит в награду… – доносилось с высокого, наскоро сколоченного помоста.
Бон привязал лошадей у местной гостиницы и дал монетку мальчугану, дежурившему у коновязи, чтобы тот присмотрел за скакунами и накормил их. Теону уже захватило представление: она становилась на носочки и тянула шею, стараясь рассмотреть поверх толпы то, что происходило на сцене.
– У меня для тебя еще один сюрприз, – сказал Бон, подходя к девушке со спины. – Видишь в списке поросят Оникса?
Он указал на огромную табличку, на которой неровными меловыми буквами были написаны клички конкурсантов.
– Это твой!
– Что-о-о? – удивленно заулыбалась девушка, поворачиваясь к Бону.
– Я подумал, что гонка станет азартнее, если у нас в ней будет свой интерес.
Теона радостно запрыгала:
– Ой, а можно его увидеть?
– Конечно!
Бон повел ее мимо толпы вдоль домов. Когда они обошли гудящую площадь, то увидели небольшие загоны, в которых отдельно друг от друга лежали, ели и хрюкали два десятка милейших поросят.
– И какой из них наш? – перегибаясь через заборчик, залюбовалась «гонщиками» Теона.
Бон потратил минуту на поиски и невесело заключил:
– Боюсь, что вот этот. – Он показал на поросенка с большим белым пятном на спине, меланхолично лежавшего в луже и не выражавшего ни грамма соревновательного духа. Его ноздри были погружены в мутную жижу, так что при каждом выдохе надувался небольшой пузырь. Поросенок безучастно смотрел, как тот лопается, и принимался надувать новый. – Мне сказали, что выберут кого-то особенного… – начал оправдываться Бон. – Я подумал, что пятно станет его талисманом… Но, кажется, у нас нет шансов.
– Уважаемый Брикс, как давно вы стали таким серьезным? – улыбнулась Теона. – Может, этот милейший экземпляр просто экономит силы.
– И то верно! – согласился с ней Бон. – А если что, то стать первыми с конца – тоже почетно!
– Именно!
Неожиданно раздался громкий свист, к загонам потянулись хозяева участников забега. Толкаясь и ворча друг на друга, они начали вынимать своих поросят и уносить к месту старта. Бон отодвинул Теону за спину, чтобы никто не толкнул ее, но, когда в загончиках остался только Оникс, ему пришлось насторожиться.
