– С нами она, само собой, не поедет, да и вообще, не одобряет моего любопытства к путешествиям.
– Скайп на что? Теперь общаться можно сквозь тысячи километров. Мы в одном городе живём, а видимся раза три в год. Всё по телефону. Ладно, хватит обо мне. О себе расскажи.
Станислав Андреевич говорил в основном о Нике. Какие у дочки успехи в спорте, как она с мамой съездила в Испанию, как вместе делают уроки. Нонна слушала, улыбалась и поглядывала на мольберт.
В комнату забегали реставраторы, тоже наливали чайку и угощались тортом. Старичок, оказавшийся начальником, напомнил всем о срочной работе, строгим взглядом смерил Станислава Андреевича, но отвлёкся на Веронику.
– Новая сотрудница? Хорошо, молодец. Продолжай. – Постоял, рассматривая изображённых Никой бегунью с собачкой, и ткнул пальцем в рисунок. – Я бы чуть больше руку в локте согнул. Мордочка хороша, весёлая. Молодец, продолжай.
Начальник удалился, позванивая ложечкой в стакане. Нонна с Никиным папой подошли к мольберту.
– Похвалил? – уточнил папа.
– Сам видишь, девочка способная, – задумчиво откликнулась Нонна.
Станислав Андреевич настаивал на оценке:
– Скажи, чего тут особенного? Рисунок как рисунок, я сам так смогу.
– Дети редко рисуют людей. Посмотри, пропорции выдержаны, передана динамика.
– Про локоть ваш старик сказал.
– Да, бежит ногами быстрее, чем руками.
Нонна обратилась к племяннице:
– Кто тебя учил?
Ника пожала плечами.
– Папа к своему другу водил, когда маленькая была. В детском саду много рисовала и в школе на уроках.
– Одарённая у тебя девочка, Стасик, надо искать хорошую студию.
Станислав Андреевич подмигнул дочери:
– С этим успеется, сейчас гимнастика на уме. Извини, Нонночка, мы тебя основательно отвлекли, начальство точит недовольство.
– Да, была бы счастлива поболтать с вами, но не успеваем с заказом, каждая минута на счету!
– Золотко, нам пора, – сказал папа Веронике.
– Я не раскрасила.
– Оставь рисунок здесь. – Нонна взяла лист с бегуньей и убрала в свою папку. – Приедешь в следующий раз, раскрасишь. Давай прощаться, юное дарование!
Женщина, смеясь, обняла Нику, даже приподняла её немного.
– Лёгонькая какая! Не кормите ребёнка!
Веронике было уютно в тётиных объятиях, она с сожалением отстранилась от Нонны.
– Можно, я осенью приеду, в каникулы?
– Если тебя на сборы не отправят, ты человек подневольный, – грустно заметил папа.
– Знаете что! – Нонна остановила гостей у самого выхода. – Мои не простят, если внучку двоюродную не покажу! Да и тебя, Стасик, рады будут увидеть. Сможете заехать к ним завтра часиков в шесть? Помнишь, где я раньше жила?
– Помню.
– Приезжайте, я предупрежу. Сама тоже постараюсь освободиться.
– Удобно ли? – сомневался Станислав Андреевич.
– Там у папы мастерская в моей бывшей комнатке. Кое-какие работы есть. – Нонна обернулась к Нике: – Тебя интересует мастерская питерского художника?
Вероника бросила взгляд на папу. Нонна засмеялась:
– Соглашайся! Редко кому позволено побывать там!
– Хорошо, – кивнул Станислав Андреевич, – будем, но ты, пожалуйста, приезжай. Я и раньше-то твоего отца побаивался, а теперь столько лет прошло! Он забыл меня, наверное.
– Договорились! До завтра! Пока, племяшка! Не дают тебе родители развивать художественный талант, подневольный человек!
Девочка размышляла над словами Нонны, пока ехали в метро. Что значит подневольный человек? С малых лет Вероника слышала о своей спортивной одарённости, привыкла к многочасовым тренировкам, к особому режиму. Рассуждать не приходилось, раз данные есть, она обязана их развивать и добиваться высоких результатов. Теперь выясняется, что есть и другие способности. Их не надо развивать? Ника не могла вместо спортивных сборов поехать в Питер. Найти время для Дома творчества в жёстком графике тренировок тоже не получится. Как сказал папа? Успеется? Сначала соревнования, сборная страны, медали, а после, когда-нибудь…
