– Слыхал что ль? – прошипела она, чуть пожав мою руку пальцами.
– Тебе что за интерес? Ты почему не с ними? – ответил я.
– Не болтай, подумай и поймёшь. Всё, молчи, не показывай ничем, что догадался, у них сегодня час истины, когда ещё такой момент представится…
– Знаешь, кто?!
– Пока нет… Молчи ты! Услышат, нож в бок всадят и конец! – почти прорычала она.
Мне страшно хотелось пить за столом, я делал вид, что поднимаю кубок, когда произносят заздравия, даже изображаю, что пью, но послушав свою умную жену, не сделал ни глотка.
Прослушав троекратные поздравления и пожелания многих детей и приумножения богатства, мы удалились в опочивальню. Наши покои состоят из нашей спальни и прилегающих с двух сторон комнат для челяди, её и моей. Сегодня пусто здесь, никакой челяди до утра не будет, только помогут царице снять верхнее платье и украшения и уйдут все, оставив нас…
Я ещё не видел её и уже был во власти предубеждения: она спала с братом, конечно, он виноват больше, но и она не могла не понимать… и потом, столько лет таскалась где-то по стране, какую жизнь могла вести женщина, когда она вне дома… Но эти речи её во время свадьбы немного смягчили моё неприятие. Конечно, шлюха, но хотя бы не дура. И на моей стороне. Может, временно, пока не разберётся, какую позицию ей выгоднее занять, но…
Ложиться с ней в постель, мне не хотелось. Мне этого сегодня вообще не хотелось. Я устал ещё до всего, за эту безумную неделю бесконечных волнений в городе, потом все эти действа, что вымотали бы кого угодно. А в довершение, чёткое осознание, что рядом со мной опасность, если даже она почувствовала её.
Какая там любовь? Сделать всё побыстрее и спать, наконец. Или… Может, не делать вообще?
И тогда она решит, что я слабак и рухлядь, с быком поборолся и весь выдохся?.. Надо, наверное, всё же… первая ночь…
Чёрт подковёрный… вот ерунда свалилась.
Спальню убрали лентами, душистыми сушёными травами, светильников столько, что светлее, чем днём, на что мне, спрашивается, глядеть?..
Но я гляжу, что поделать, жена теперь. В одной рубашке из тонкого льна, расшитой целым позументом из сварогов, пустых орепеев и молвинцев, оберегов рода, она совсем тонкая, слишком высокая… что там обнимать-то… ох, вот же невезенье, всё сразу навалилось…
Я вздохнул: «совершенство творения»… каждому своё, конечно, кому сочная груша, а кому свиной хрящик.
Волосы, правда, хорошие, волшебные даже, какие-то лунные, с отливом. И пышно крупно вьются, прямо облако … мягкие, интересно? Или такие же, как сама – сухая колючка? На что она мне сдалась…
– Так почему ты всё же решила, не дать меня убить сегодня? – спросил я, глядя на неё от двери.
Авилла обернулась, взглянула на меня, не смущаясь, не робко, обыкновенно, будто мы в спальню эту десять лет заходим… Села на край кровати со своей стороны.
– Просто всё. Убьют тебя, меня сделают своей рабыней. Я рабыней никогда не была, тем более царице быть рабыней нельзя. Сама для себя – выбирай что хочешь, но царь или царица – это весь народ, нельзя сплоховать и сдаться.
Вот те раз… Ну и речи. Мне как-то даже не по себе. А может, я приобрёл всё же в её лице?..
– Ишь, ты… поэтому согласилась за меня пойти? Или я по нраву тебе? – усмехнулся я.
И вдруг подумал: у меня были только мои женщины, те, что до меня были девственницами, никогда ни одной чужой я не брал, ни чужих жён, ни вдов, ни шлюх тем более… а эта…
