«ДВР» № 4 стал чем-то типа «подведения первых итогов». К тому времени стабилизировался состав редколлегии (Ольга и Максим Немцовы, фотохудожники Алексей Воронин и Михаил Павин) и определились основные принципы редакторской политики:
«а) печатать материалы, отражающие любые точки зрения, могущие способствовать развитию и укреплению ДВРока к его вящей славе;
б) не печатать ничего, что может привести к расколу нашего домашнего рок-движения» [18].
Номер по традиции посвящался внутрирок-клубовским делам с акцентом на «зарубежные гастроли» местных групп по Дальнему Востоку. Остальные события были «разбросаны» в соответствии со строгой системой рубрикаций: «Вести из-за» – понятно, «У Дерсы и у Залы» – обзор концертов в стиле «РИО», только поинтеллектуальней; «Рекордз энд Тэйпс» – владивостокские магнитоальбомы; «а/я 690» – письма читателей; «Владивостокские хроники» – что-то типа «Сплетеня» в «Рокси»; «позиция ОП» – публикация спорных суждений и так далее.
…«ДВР» № 5 ознаменовался дебютом нового автора:
«В ночь накануне XIX Партийной конференции Система наводила макияж. Точно девица перед смотринами, она подкладывала ваты под корсаж, подводила тушью бельмо на глазу и спешно удаляла больные зубы»[19].
Так начиналась статья Димы «Дум Думыча» Коваленина – видной личности, нарытой редакцией на восточном факультете все того же университета. Окончив его, Коваленин отбыл на стажировку в близлежащую Японию, откуда начал бомбить журнал «Письмами из Хиппонии» – первой попыткой перехода в культурологическую стилистику мышления.
В это же время Ольга и Максим Немцовы разрабатывали в издании две дополняющие друг друга стратегические линии. Макс тяготел к переводным материалам и небольшим рецензиям, Ольга – к интервью и крупным академическим статьям. На тему всевозможных внутренних конфронтаций «ДВР» № 5 опубликовал следующую байку:
«Редакционная политика и степень несхожести взглядов скоро, видимо, приведут к тому, что во Владивостоке будут издаваться два совершенно независимых журнала: „ДВР Ж“ и „ДВР М“».
Вообще говоря, с точки зрения редакции, отличительной чертой всех номеров данного периода было то, что они «представляли собой именно продукт самиздатовского творчества – то есть обладали упрощенной пишмашиночной графикой, монтировались в папки-скоросшиватели и так далее»[20]. Первые пять выпусков являлись не только подборкой машинописных страниц со вклеенными черно-белыми фотографиями артистов, но и изобиловали разнообразными пространственными гэгами и дизайнерскими трюками. В иллюстративной плоскости особенно выделялись оригинальные фотоплакаты Михаила Павина и мастерские концертные снимки Алексея Воронина.
«„ДВР“ в своей работе сознательно пытается делать ставку на фотографию авторскую, художественную, не гнушаясь, безусловно, и хроникой… „ДВР“ № 4 со страничными вкладками – это тот путь, который нам ближе, – декларировала редакция свой принцип в одном из поздних номеров. – Фотограф – соавтор журнала. А журнал – соавтор фотографа».
По словам О. Немцовой, «общие концепции и детали дизайна придумывались всеми вместе… Воплощение всех этих идей в жизнь втроем-вчетвером, без машинисток, „завскладом“ и так далее граничило с фанатизмом». Вести такое натуральное хозяйство даже при тиражах «до 10 экземпляров» было весьма непросто, поэтому начиная с шестого номера журнал начал выходить в ксероксном варианте.
