В таком поселке, одном из трех, расположенных в долине Чий Чу, у подножия гор Кату жили наши знакомцы – Лю Пи со своим компаньоном Мафу и мальчиками-рудоносами Хуном и Пао. Поселок тянулся тремя рядами двориков по трем несколько расходившимся жилам больше чем на 600 метров наискось через долину, всхолмленную плоскими пригорками.
Рудокопы скота не держали: его нечем было кормить в этой пустыне с совершенно голой почвой, на которой лишь кое-где торчали кустики. Для ослов, вертевших жернова на казенной мельнице, фураж привозили издалека.
Не было в поселке ни женщин, ни маленьких детей. Рудокопы в большинстве своем являлись голытьбой, пришедшей издалека. Их привлекали слухи о богатом золоте Джаира. У многих и на родине не было семьи. Другие же приходили сюда на известное время года из более близких мест, расположенных у подножия Тянь-шаня, – из округов Шихо, Манас, Урумчи, Гучен (Гучэн) – в поисках дополнительного заработка; их семьи оставались дома на родном поле, у могил предков.
Лю Пи был родом из густо населенной провинции Хенань в низовьях Желтой реки. Его отец переселился на далекий запад, на границу государства и получил землю в новом поселке по реке Манас. Многомесячное путешествие внушило мальчику любовь к передвижениям и новым впечатлениям. Подросши, он нанялся в ямщики, так как старшие братья его сами управлялись с обработкой полей. Побродив по свету, он женился, но не жил подолгу с семьями братьев, а уходил на многие месяцы на заработки в разные места.
Попав в Джаир, Лю Пи пристрастился к погоне за золотом и стал приходить сюда каждый год в надежде разбогатеть и под старость открыть лавку или постоялый двор в Чугучаке или Кульдже. Однообразная жизнь землепашца ему претила; он привык за годы скитаний постоянно встречать новых людей. Пограничные с русскими владениями города, куда приходили караваны с Востока и Запада, казались ему наиболее подходящим местом для оседлой жизни на старости лет. В последний приезд в Джаир он взял с собою племянника Пао в рудоносы, так как его собственные сыновья были еще слишком малы для этой работы. Селения на Манасе начинались всего в сорока километрах от южного подножия Джаира и в девяноста от рудника Чий Чу, так что Лю Пи работал недалеко от своего дома.
Солнце уже закатилось за плоские вершины высокого Джаира, когда Лю Пи и Мафу вылезли из шахты, закончив свой трудовой день. Впрочем, сумерки на этот раз наступили раньше заката, потому что солнце скрылось за вершинами гор в серую пелену, висевшую над горизонтом.
– Эге, уже совсем темно! А я думал, что мы увидим еще последний луч солнца на вершинах Кату… – сказал Мафу и чуть не растянулся на дворике во всю длину. Он полагал, что ему осталось еще подниматься несколько ступеней, и высоко поднял ногу.
– Фу ты, косолапый! – воскликнул Лю Пи, получивший тумака от пошатнувшегося товарища. – Уж больно ты спешишь! Видно, боишься остаться без ужина.
Мафу любил больше всего поесть и всегда боялся, что ему мало оставят, если он не поспеет во-время к обеду или ужину.
– А что сегодня на ужин? – спросил он, помогая Лю Пи подбирать упавшую от толчка руду, которая еле белела на дворике при наступившей раньше времени темноте.
– На ужин? Мой рассказ о подземных демонах.
– Этим сыт не будешь после работы в шахте! Если мальчики ничего вкусного не приготовили, я не стану слушать, а завалюсь спать, и даже твои демоны мне не помешают всхрапнуть.
