За закрытыми дверями купейных вагонов рассаживались суетливые люди с одухотворёнными лицами комсомольского розлива, потными руками и лучистыми невинными глазами мошенников и шулеров. Разложив на столиках пачки каких-то документов, они что-то оживлённо обсуждали. Говорили на русском, иногда переходя на плохой английский. Пахло чем-то нечистым: то ли эти господа не успели помыться перед долгой дорогой, то ли вагон не успели привести в порядок после предыдущих товарищей-коммунистов.
Локомотив с грохотом тронулся, набирая скорость, обгоняя толпы бредущего полями народа. Из его окон им махали руками, с вытянутыми средними пальцами, кричали здравницы. Народ благожелательно улыбался, отвечая нестройными криками «Ура!!!»
Дошли до заветной цели даже быстрей, чем предполагалось. Автомобилей не получили – не мог один завод выпустить «Волг» на всё население страны, да этого и не предполагалось комбинаторами, стажировавшихся на ускоренных курсах по развалу страны в Йельском Университете.
Конвейеры заводов остановили, бумажки с загадочным словом «ваучер» гражданам пришлось продавать, так как перестали платить зарплату, а семьи нужно было кормить. Джинсы, колбаса и видеомагнитофоны появились, но купить всё это стало не за что, заводы и фабрики, шахты и рудники закрывались, в кинотеатрах открывали клубы, на стадионах – рынки, на иномарках разъезжали господа из купейных вагонов экспресса и бандиты. Народ отправился с клетчатыми сумками в Польшу, Турцию и Эмираты за трусами, бельём, ширпотребом. Рынок – (bazar) заработал!
Немыслимая, невиданная по своей гнусности, наглости и масштабности мошенническая схема сработала. Огромная страна была поделена, подмята небольшим беспринципным, хладнокровным и жадным батальоном мерзавцев, присвоивших себе труд миллионов и немыслимые богатства недр страны. Величайший аферист мировой истории Виктор Люсти́г, дважды ухитрившийся продать на металлолом Эйфелеву башню, не являющуюся его собственностью, мальчик-подмастерье перед перерожденцами комсомольского разлива, присвоивших себе целую страну. Люстига настигло наказание. Он получил срок в двадцать лет в тюрьме Алькатрас, где скончался от пневмонии, постаревшие комсомольцы процветают и поныне.
Обрюзгшие кидалы-комсомольцы, среди которых были лауреаты премий Ленинского Комсомола, кандидаты наук, редакторы журналов и прибившиеся к ним вороватые ловкачи и бандиты, обрели статус неприкасаемых. Детей своих они отправили учиться на берега Туманного Альбиона, «распилили» всё, что можно было распилить, обустроились во власти, живут и здравствуют в захваченной стране. Но, наверное, история эта ещё не закончилась. У всякой хитрой затеи бывает плохой конец, говорит народная русская мудрость.
======
Шёл тысяча девятьсот девяносто второй год от Рождества Христова. В вечер жаркого летнего дня Тимофей Коврижкин, токарь остановленного завода «Красный коммунар» в тельняшке-безрукавке и семейных трусах турецкого производства с весёленьким овощным рисунком, стоял на крыльце своего дачного домишка. Закурив беломорину, он задумчиво смотрел в сторону городских предместий.
Солнце нанизывалось на мёртвые трубы заводов и уходило на Запад. По шоссе, на пыльных обочинах которого паслись ряды живописно одетых свободных жриц любви, в сторону города двигался плотный поток автомобилей; два мужика, взобравшись на высоковольтную опору, бесстрашно срезали провода; соседка Коврижкина сосредоточенно втыкала в огородные грядки «заряженные» фотографии Чумака, (для урожая), одинокий сварщик резал автогеном полусгнивший трактор; в поле, заросшем борщевиком, валялся рассыпавшийся ТУ-134, упавший сюда три дня назад, вокруг него ходил охранник-милиционер с бутылкой пива в руке. Высоко в небе точками вились стрижи.
