– Что? – Щеки толстяка побелели, лоснящиеся от жаркого губы запрыгали. – Что случилось? Что с мальчиком?
«С каким еще мальчиком? Ах да! У тебя же в прошлом году сын родился. Поздний ребенок. Наследник. Наверняка любимчик. Неужели болеет сын?»
– Господин! Почему вы молчите? – Купец умоляюще сцепил пальцы перед грудью. – Пожалуйста! Прошу вас сказать всю правду…
Мастеру вдруг стало жалко этого обрюзгшего мужчину, уверенно заканчивающего пятый десяток. Может быть, он и ухватистый купец и готов продать душу Искусителю за лишний скудо, но только свою. За жизнь и здоровье сына он будет биться против сотни ледяных демонов, уйдет в плавание на дальний север, где девять месяцев в году океан затянут льдом, не побоится и дальнего юга, где морская вода, как утверждают немногие смельчаки, попытавшие счастья за Айшасой, кипит прямо за бортом судна.
– Успокойтесь, фра Дуллио. – Сыщик старался говорить ровно и убедительно. – Вашей семье ничего не угрожает. Но нам нужно поговорить наедине. Это скорее связано с вашим занятием. Я имею в виду торговлю.
– Наедине? – Владелец «Пламени заката» непонимающе вытаращил глаза.
– Ну да. Зачем же выносить сор на улицу? Не так ли?
Дуллио вытер жирные губы рукавом. Кивнул:
– Пойдемте, фра…
– Фра Иллам.
– Пойдемте наверх, фра Иллам. – Купец с сожалением оглянулся на остывающий обед. Вначале Мастер хотел предложить ему доесть или хотя бы захватить с собой кувшинчик вина, но вовремя одумался.
«Становишься мягкотелым. Перед тобой вольный или невольный, но сообщник государственного преступника. Ты еще обними его, поинтересуйся здоровьем… – выругал сыщик самого себя. И тут же ответил: – И обнимешь, если после этого он тебе всю подноготную о дель Гуэлле выложит. И поцелуешь еще. Троекратно, как император любил».
Хозяин гостиницы лично отвел гостей в комнату господина Дуллио. Поставил на стол каганец. Поклонился и ушел, плотно притворив дверь.
– Итак, фра Иллам? – Купец глянул исподлобья, все еще ожидая подвоха.
– Дело государственной важности! – решил сразу огорошить его Мастер. – Строжайшая секретность!
Дуллио отвел глаз и попятился. Догадывается? Или, как у большинства торговцев, рыльце в пушку – контрабанда, скрытие прибылей и тому подобное?
– Я хочу поговорить о вашем попутчике. Мужчина средних лет, благородной внешности, вы приняли его…
Толстяк хрюкнул и ринулся на сыщика, наклонив голову, словно бык. Попытался обхватить руками попрек туловища.
Ах, вот как?
Мастер с легкостью увернулся, хотя и не ожидал подобной прыти от собеседника, выглядевшего неповоротливым и мирным, как большинство тучных людей. Пнул под колено, толкнул в плечо, добавляя скорости, а когда торговец, чтобы не упасть, тяжело оперся руками о кровать, с удовольствием приложил промеж ног.
– Мать… – взвизгнул Дуллио, свалившись на пол.
Сыщик уселся на стол, невозмутимо наблюдая, как корчится купец. Ишь ты! В драку полез. Значит, понимает, что замарался дальше некуда. Ничего… Сейчас все расскажешь.
Толстяк наконец-то успокоился. Замер, настороженно поглядывая на контрразведчика из-под полуприкрытых век. Мастер медленно обнажил корд, попробовал пальцем остроту лезвия. Удовлетворенно хмыкнул:
– Ну что, фра Дуллио? Будем говорить или в молчанку играть?
Чуть слышное поскуливание показало, что слова и действия произвели должное впечатление.
– Смелее, почтеннейший, смелее. Облегчи душу.
Толстяк застонал и, помогая себе руками, сел:
