И вот все ангелы Рая будут хором славить Его – все, кроме маленького Нафанаила. Нафаня опять засопел. Но тут кто-то подёргал его за подол форменной туники. Маленький ангел мгновенно проглотил слёзы, последний раз шмыгнул носом и осторожно глянул вниз. Там подпрыгивал на тоненьких ножках мелкий шедевр человеческих изделий Колобок. Его глазки-изюминки поблескивали, а на глянцевой физиономии сияла масляная улыбка.
– А хочешь, я тебе песенку спою? – предложил он.
Ангел с трудом подавил желание пнуть Колобка как футбольный мячик.
– Плохо слышишь? – огорчился Колобок. – Ну, ничего, высунь язычок, я к тебе поближе сяду. Всегда мечтал какому-нибудь ангелу спеть. Хорошо вам, ангелам, а я даже в Раю ни разу не был, ходишь тут по запаснику, ни одной души не видишь…
Слёзы у Нафани высохли, он наклонился, взял Колобка на руки и стал ему что-то шептать…
…Усталый после репетиции архангел-хормейстер сидел под оливой и размышлял о суете послежизненного существования, когда к нему подлетел маленький Нафанаил – с флюсом, но сияющий как надраенный обол.
– Прошу вас, прослушайте меня ещё раз!
– Я уже слушал, – содрогнулся хормейстер, – зачем мне это? Здесь же Рай, а не…
– Ну, пожалуйста…
Хормейстер обречённо закрыл глаза. Нафанаил разинул рот, и оттуда полилось дивное сладкое пение, затихли души, замолкли арфы в кустах и птицы на деревьях – все внимали волшебному пению. Архангел утирал слезу:
– Чудо!..
Вечер ещё по-настоящему и не наступил, но зимой темнеет рано. Циклоны и антициклоны ушли куда-то отмечать конец недели, и в ледяном чёрном небе проступили потрескивающие от мороза звёзды.
В эту холодную и тёмную пору на улице практически не было людей, только – вжик! вжик! – проскакивали мимо автомобили, оставляя после себя сизый сернистый дымок. Наверное, именно так исчезает Мефистофель.
Девочка стояла на углу и тряслась от холода в своей синтепоновой одёжке. Она была ещё слишком маленькой, чтобы возле неё притормозил пышущий теплом автомобилист, приняв за ночную искательницу клиентов. И слишком большой, чтобы заинтересовать проехавшую мимо весело мигающую разноцветными огнями патрульную машину.
За весь вечер бедная девочка не продала ни одной коробки спичек. Несколько упаковок спичек лежало в её стареньком драном ранце, и одну пачку она держала в руке. У неё в жизни не было уроков по маркетингу, и она не знала, что сейчас и в автомобилях и на кухнях есть электрозажигалки. А достопочтенные джентльмены, курящие трубки, имеют обыкновение носить в кармане твидового пиджака золотую зажигалку.
Как холодно было в этот вечер! Девочка не догадалась пойти греться на станцию или хотя бы в какой-нибудь подъезд без домофона. Она нашла уголок за выступом дома, тут она села и съежилась, поджав под себя ножки. Но ей только стало ещё холоднее. Так бы она, возможно, и замёрзла совсем насмерть или застудила бы себе что-нибудь важное в организме, когда вдруг!..
Когда вдруг – БА-БАМ! – из-за угла выскочил незнакомец. Молодой симпатичный загорелый крепкий парень с волосами цвета ржи. С крепкими белыми зубами – это было видно и слышно по тому, как он стучал ими от холода. Одет он был ещё более по-летнему, чем девочка: сандалеты, шорты, футболка, бейсболка…
– Ну, наконец— то, – обрадованно закричал он. – Еле тебя нашёл! Спички ещё не все спалила? – и, не дожидаясь ответа, схватил девочку за руку. – Пойдём! Летим со мною!
