Золотой запас Колобка. Товарищество Добрых Некромантов представляет - страница 13

Девочка была ещё совсем-совсем малолетка, но успела получить правильные уроки воспитания от своей покойной матушки.

– Простите, – сказала она, – но вы сперва пообещайте мне, что не надругаетесь над моими невинными чувствами, не изнасилуете и не продадите на органы, – она высмотрела на футболке бейджик и закончила обращением: – Мистер Жюль. То есть, наверное, Юлий.

– Глупости какие, – ответил симпатичный молодой мужчина. – И не Жюль какой-то, а Июль. Летим скорее, а то костёр не зажигается, братаны задубели уже совсем!..

Ах, как они летели в чёрном небе, так быстро, что звёзды мелькали чёрно-белым калейдоскопом, а девочке, обнимавшей в полёте Июля, даже стало жарко. Но всё это было ничто по сравнению с той радостью и весельем, которые наступили по прилёту. Жарко и ярко, горячо и ясно заполыхал костёр посреди поляны, потянуло весёлыми запахами от мангалов с шашлыками, захлопали пробки шампанского, охлаждавшегося в сугробе под ёлочкой, а из кустов стали выбредать симпатичные девчонки с корзинами для подснежников. Ох, какое тут пошло веселье – ни в сказке сказать, ни по телевизору показать!

И где-то высоко в небе послышался ровный рокот самолёта – это сказочный премьер летел зачем-то на огонёк в лесу…

В Тридевятом царстве дело было. Мы тогда втроём хорошо посидели: я, один беглый чернец и кадушка дюжей браги. Чернец мне тогда много чего рассказывал, только церковнославянским сильно злоупотреблял. И бражкой тоже. Так что я от себя перескажу, своими словами, как уж запомнилось.

Правящий в то время царь-батюшка (от великого государственного ума, надо полагать) сажает свою великовозрастную дочку на выданье в терем. К окошку. На третий этаж. Нет, на пятый. И предлагает имеющим интерес богатырям туда допрыгнуть. А заодно перстень с дочкиной руки снять. Всё это одновременно, причём на коне. Дебил. Богатыри думают точно так же, поэтому претендентов не находится, а царевна томится от скуки у окошка и беспрерывно пьёт чай с круассанами и бубликами.

Через пару месяцев такого тоскливого ожидания одновременно происходят две вещи. Первое – из царского зверинца убегает раритетный заграничный кенгуру. Второе – известный всему городу Ванька по прозвищу Дурак (да и по жизни тоже) оказывается на площади в поисках ближайшего кабака.

Капризные звёзды, находящиеся в этот момент с обратной стороны земного диска, складываются таким образом, что сбежавший кенгуру и похмельный Ванька сталкиваются на площади лоб в лоб. Ванька непроизвольно хватает кенгуру за уши, кенгуру от ужаса визжит и подпрыгивает аж на уровень пятого тюремного… нет, теремного этажа. Высунувшаяся из окна дебелая царевна вцепляется в Ваньку со всей страстью истосковавшейся по свадьбе невесты, и вся эта композиция шмякается обратно на мостовую, что характерно. Кенгуру всмятку, принцесса отделывается переломом ноги, Ваньке как с гуся вода.

Царь-батюшка в качестве компенсации за загубленное животное и пострадавшую дочь (именно в таком порядке) вешает на Ваньку Долг Жизни, как высокопарно выражаются дивные ельфы. То есть фактически пожизненную службу. Ваньку официально переименовывают в Ивана (отчего тот слегка умнеет), выдают ему сапоги, старенькую кольчужку, ещё более старенькую лошадь и отправляют со сверхсекретным государственным заданием, не формулируя его смысл. На слух тайное царское поручение звучит как: «Найди то, не знаю что». Ванька, ой, извините, Иван разводит руками, произносит несколько артиклей и едет в неизвестность.