– Жуткое место, сырое и холодное. Посмотрите на пол в камере и в коридоре, его только что помыли. Не просох местами пол в камере. Все аккуратно сложено, так может сделать только тот, кто часто этим занимался.
– Но где он может быть? – спросили красноармейцы Ивана Ивановича.
– Ушел домой.
– Как ушел и каким путем?
– Посмотрите на входную дверь, через которую мы хотели сюда войти, она закрыта на засов, это значит, что он закрыл двери и вышел на улицу убирать двор. Сделав все, он ушел домой. Мы всего-навсего разминулись, сейчас спросим охранника.
– Когда он придет сюда?
– Завтра утром.
– А где он живет?
– Завтра адрес дадут в канцелярии. Все, кто работал здесь, то есть охранял, кормил, убирал, подчинялись только вашим людям, а не мне.
– Еще раз повторяю, эту часть тюремного помещения мне приказано отдать в ведение Украинского и Ковалевского.
– Спросите их, и они подтвердят вам мои слова.
– Уже поздно спрашивать, завтра на рассвете в город вступят чехословаки, они у вас будут спрашивать, а не мы.
– А мне, что делать, отпускать своих людей домой, и открывать тюремные камеры и ворота?
– Приедут наши люди, вам скажут, а сейчас идите домой, мы вами довольны. Вы сделали все, что от вас требовалось.
Красноармейцы сели на лошадей и ускакали.
Иван Иванович подождал, пока охранник закроет двери, и спросил его.
– Куда подевался рабочий из «заразных» камер? Мы везде его искали и не нашли. Он молодец, хорошо и исправно служит, все убрал, привел в порядок камеры.
– Он только перед вами ушел, За пять-десять минут, как вы подъехали с красноармейцами к тюрьме, он отдал мне ключи и ушел.
– Ушел, значит! Для него это хорошо. А если скроется до утра, то еще лучше будет, Будет жить долго. А найдут, не протянет и до утра. Отвезут на развилку дорог и прихлопнут, как умалишенных.
Василий не пошел домой, он вначале отнес в тайник картины, пошел к извозчику, где стояла его лошадь, переоделся в форму красноармейца и поехал на развилку дороги.
Везде по дороге стояли красноармейцы. Не доезжая километра до развилки, его остановил патруль.
– Мне нужно видеть Украинского или Ковалевского, – сказал сотник.
– Они на заревском поле. Прямо через развилку ехать нельзя, там перекрыта дорога. Объедете по старой, и через полчаса вы будете на месте.
На развилке дорог он увидел машину, ту на которой увезли императора и его семью.
Луна ярко осветила могилу, и сотник увидел, как солдаты сбросили хозяина русской земли и его семью в яму. Подул сильный ветер, растрепал царице волосы и прикрыл ее голову широкой длинной юбкой.
Сотник повернулся спиной к своей лошади и увидел невдалеке от него стоящих красноармейцев. Они не имели права покидать своего места, он не мог уйти, чтобы не быть пойманным.
Ушли машины, и на заревском поле стало тихо. Со стороны города послышался шум. Екатеринбургская конница рабочих и крестьян шла навстречу наступающим чехословакам.
Сначала конница шла по дороге, обходя кусты, потом она срезала угол и пошла по могиле.
Красноармейцы ушли вслед за конницей. Сотник вышел на дорогу, подъехав на то место, где были похоронены близкие ему люди, когда-то бывшими властелинами Русской Земли.
Он слез с лошади, подошел к могиле, перекрестился, взял на обочине дороги ком земли, бросив его на могилу, сказал: «Пусть земля вам будет пухом».
Василий спешил в отряд майора, он еще не знал, где остановиться и что его ждет в будущем. Сумеет ли он застать майора, и поедут ли они в это грозное время домой.
