– Вечером они будут не в карауле, а на гулянке, постарайтесь.
За столом сидел Панкратов в окружении девушек. Валя играла на гитаре и пела с Катей песни. Надя кокетничала с офицерами. Начал играть громофон, Валя положила на кровать гитару и пошла танцевать.
После каждого танца Надя подносила танцующей паре выпить. За столом начались оживленные беседы. Все жаловались, что не выдают жалованья, надолго затянулась война, скорей бы увезли бы отсюда, надоело здесь торчать, пора домой.
– Не отправят быстро царскую семью. Царевич приболел, и отправка затянется надолго, – говорили другие.
– Он часто болеет, и ждать его выздоровления не будут. Нас гоняли в Сибирь больных, хромых и калек, так и их повезут. Пусть пешком идут, как я шел в десятом году. Босой, голодный, холодный, отмахал от Урала почти тысячу верст, – зло проговорил анархист Хлыков.
– Не хныч, Хлыков, ты свое отколесил, теперь очередь Николашки, тебя гнали пешком по семьдесят верст в день, а его повезут в Екатеринбург, как порядочную сволочь. Может, Хлыков, дашь мне своих головорезов, я с ними быстро Николашку отправлю на тот свет. Он нас гнал в Сибирь, убивал, топил в болотах без суда и следствия за то, что мы лучшей жизни требовали. Он нас голодом морил, а ему здесь подают первое, второе и еще подносят выпивку.
– Это неправда, несколько дней тому назад я видел, как царица сама стирала, значит, прислугу убрали.
– Что б царица стирала, я этому не поверю, – сказал поручик. – Это все сказки, выдумки.
– А ты сходи, посмотри.
– Посмотрел бы, если бы мне разрешили посмотреть. Мое дело охранять улицу, чтоб на улице меньше незнакомых людей шаталось, а их шатается с каждым днем больше и больше.
– Это люди Гермогена, он во все горло кричит, что мы держим зря Николашку за решеткой, он снова взойдет на престол.
– Взойдет ли царь на престол, а вот бунт и резня в городе могут произойти.
Полупьяный Панкратов встал из-за стола, взял Валю под руку и пошел танцевать. После танца они пошли в раздевалку, взяли пальто и вышли на улицу.
На улице он шел ровным спокойным шагом, шутил и смеялся, много рассказывал смешных историй.
– Почему вы ушли, могли бы посидеть, погулять.
– Не люблю такую компанию, когда люди много пьют, у них не закрываются рты.
– Но я тебе ничего плохого не сказала, а ты на меня сердишься.
– Пошли, Валя, домой. Там нам сегодня нечего делать, ты отдыхай, а я пойду. У нас сильно заболел царевич и наш врач перед его болезнью бессилен, хорошо, что рецепты они взяли с собой. В аптеке приготовят лекарство и попробуют его вылечить.
– Ты, солдат, а не врач. Твоя сторона солдатская, защищать их покой, чтоб злые люди не напали. Вот хоть взять ваших офицеров. Как они их не любят, они б всю семью царскую расстреляли, только дай им на это право.
– Верно, говоришь, Валя, больше боюсь их, чем заговорщиков. Потому и хотим отправить всех, а выздоровеет царевич – и его в Екатеринбург.
Присели на лавку, Валя снова вынула из сумки бутылку, налила себе и выпила.
– Пей, согреешься, а то пока дойдем, околеем от мороза.
– Может еще, а если не хочешь, пошли домой, мне холодно.
Панкратов протягивает за стаканом руку.
– Сначала поцелуй меня, потом пей.
Он выпивает, протягивает к ней руку, обнимает и целует.
– Держись крепче на ногах. Вот мы и дома. Где твой ключ?
Входят в комнату. Панкратов засыпает. Валя тихонько выходит из комнаты.
На улице встречает дядьку Леонида.
