– Максим, – наклоняет он голову, и волосы падают на лицо. Небрежным движением руки поправляет прическу.
Произношу свое имя и выслушиваю рассказ подружки о свадебном путешествии в Непал.
Разрекламировав обряды аборигенов, одноклассница плавно переходит к актуальной проблеме поиска статуэтки орла. Молодожены торопятся на день рождения друга Макса, а именинник коллекционирует хищных птиц…
Обмениваемся телефонами, и я вновь отмечаю картинный жест руки, поправляющей шевелюру. Остался в памяти и взгляд Макса, равнодушный и одновременно оценивающий, будто сделали рентгеновский снимок.
Звонок. Фантастически неприятный у него звук.
К подиуму, дожевывая шницель, приближается староста:
– Вечерком поработаешь дополнительно? Есть замечательная идея – плакат, посвященный жертвам репрессий.
– Sorry.
Понятливый. Марширует к своему планшету.
Молодой мерзавец, регулярно медитируя десятки
лет, неизбежно превратится в старого мерзавца.
Есть доля правды в циничной шутке: отличное настроение врача – результат испорченного у пациента. Закон сохранения энергии.
На обязательную утреннюю прогулку Вова Самурай вышел из дома в сквернейшем настроении. Во-первых, ныли зубы. Наглая шлюха своим каблуком задела недавно сломанную челюсть. Кости уже срослись, но, ударь Жанка двумя сантиметрами ниже, Вова снова мог угодить на больничную койку.
Во-вторых, за всю ночь не удалось поспать, а для Самурая недосып являлся настоящей трагедией. Работа охранника в борделе, а именно она приносила качку основной доход, не терпит нарушений режима.
Радовал только вид пластыря на лице. Самурай поработал ножницами и придал ему форму сурикена, метательной пластины ниндзя.
Раньше он по утрам бегал, но теперь предпочитал ходить, решив, что организму следует копить, а не растрачивать силы понапрасну. Истинный воин поражает соперника одним ударом, не дергаясь и не бегая вокруг да около.
Прогуливаясь, Вова тренировал свирепый взгляд на худосочных студентах и школьницах.
Убедившись в способности энергетически подавлять соперника, удовлетворенный Самурай вернулся домой и приготовил большую пиццу. Кусочки рыбы и колбасы он обильно полил чесночным соусом, добавил грибов и крупно нарезал помидоры. Микроволновка услужливо выдала хозяину горячее блюдо, но ел он без обычного наслаждения. Опять-таки из-за нывшей челюсти. Выпив чашку крепчайшего кофе, направился в отцовский сарай медитировать. Там качок зажег свечу и, усевшись по-турецки, облокотился спиной о деревянный брус. Перед идущим Путем Воина мерцала свеча, а за ней глиняные лики восточных божеств, искусно расписанных Кондратом Репневым, преданным учеником Вовы.
Кондрат учился в вечерней школе, работая помощником в мастерской керамики, поэтому имел возможность делать что-то для себя.
Болезненный парнишка тренировался в платной группе Самурая, с восхищением наблюдая, как накачанный тренер сотрясает ударами макивару.[7]
Как-то парень обратился к Вове с просьбой объяснить, почему у него, Кондрата, такой слабый удар и как усилить мощь цуки-ваза.[8]
Вместо ответа сэнсей сел на пятки и, прикрыв глаза, впал в транс. Затем жестом руки указал помощнику керамиста на пол перед собой. Испуганный парнишка опустился на колени и зачем-то поклонился.
– Боги Кашима и Катори повелевают тебе стать моим учеником, – мрачно объявил амбал.
– А удар…, – напомнил Кондрат, но Вова жестом запретил говорить. С этого момента парень беспрекословно выполнял все поручения сэнсэя.
