Она была, естественно, блондинкой. Рост – примерно метр восемьдесят (без каблуков), вес – не больше пятидесяти пяти килограммов, джинсы в обтяжку, плюшевая футболка, открывающая полоску впалого коричневого живота.
И это будет работать в нашей редакции, в непосредственной близости от меня?!
Это что же получается – выходит, отныне я больше не имею права явиться на работу с немытыми по причине тяжелейшего похмелья волосами, кое-как подведенными глазами и в мешковатых спортивных штанах?! Но это ведь самая настоящая дискриминация. Наверное, будь мы в Штатах, я бы вполне могла подать на нее в суд за красоту и выиграть иск.
И вот, пока я бродила по офису мрачнее тучи, печально рефлексируя, эта так называемая Алла приветливо знакомилась с моими коллегами. Надо сказать, будь у нее целлюлит или косоглазие, у нее были бы все шансы мне понравиться, потому что держалась девица вполне мило.
Утешало хотя бы то, что, судя по всему, она была небольшого ума. Правда, на умственные данные обладательниц вот таких полутораметровых ног никто, как правило, не обращает внимания.
– Я вообще-то мечтала стать религиоведом, – вещала Алла, усаживаясь на краешек стола спортивного комментатора Леши (он был не против, хотя обычно относится к своему рабочему месту, как к драгоценному яйцу Фаберже), – но так сложилось, что в шестнадцать лет мне пришлось устроиться стриптизершей в один клуб. А потом меня заметили и пригласили работать в модельное агентство. И я могла бы стать звездой, честное слово, могла бы… Но я понимаю, что для работы манекенщицы я слишком сложна. Поэтому сейчас я собираюсь журналистикой заняться. А потом… Потом поеду в Тибет изучать неизвестные йоговские школы.
Моим инстинктивным желанием было зажать пальчиками уши, чтобы хоть как-то оградить себя от этих бредней. На мой взгляд, несостоявшийся религиовед Алла смотрелась жалко, жалко, ЖАЛКО. Ну а ей, по всей видимости, было жалко как раз меня – во всяком случае, она как-то косо посматривала на облупившийся лак на моих ногах и на мои растоптанные боты (и угораздило же меня надеть их именно в тот день, когда в нашем офисе появилась эта мымра!).
К обеденному перерыву обитатели нашего офиса разделились на два воинственно настроенных лагеря. Одних новенькая Алла раздражала, другие были от нее без ума. Как вы понимаете, первые были женщинами (впрочем, к нам примкнул стилист Юрочка, но он голубой, так что это не считается), а вторые – мужчинами.
Первой не выдержала корректор Катя, которая тронула меня за рукав со словами:
– Настена, а пойдем-ка выпьем капучино и обсудим, какая эта новенькая Алла дурочка.
Предложение было принято мною с неподдельными восторгом, и мы отправились в редакционное кафе, где обе решили нарушить свои диетические принципы и не только пройтись по пирожным, но и съесть по огромному куску торта «Тирамису» – в качестве моральной компенсации.
– Тебе ведь тоже Боря нравится? – вздохнула Катя, когда половина кофе была нами выпита, а все недостатки Аллочки выявлены и подробно обсуждены.
– Что значит «тоже»? – насторожилась я.
– Да ладно тебе. Это же ни для кого не секрет.
– В смысле? – У меня вдруг пропал аппетит и похолодели пальцы ног. Это что же получается, пока я скрытничаю, боюсь лишний раз с ним заговорить и на черновых страничках рабочего ежедневника прикидываю, как смотрелось бы мое имя в сочетании с фамилией «Сыромятин», весь офис обсуждает все это за моей спиной?!
