– В любом неправильном действии у человека всегда найдутся аргументы для оправдания. Это давно известная защитная реакция. Меня они не интересуют. Каждый из нас поступает так, как считает нужным. – Ермаков умолк, взял обрубок ветки, пошевелил угли в костре. Небольшой сноп искр вырвался из глубины засыпающих углей и взметнулся вверх.
– Главное, чтобы эти поступки не мешали нашей дружбе, – закончил Ермаков. – А наукой мы продолжим заниматься вдвоём с Иваном. У нас получился хороший тандем. Верно, я говорю, студент?
– Так точно, командир, – по-военному заверил Шишкин.
– Если вопросов больше нет – объявляю отбой. Завтра у нас предстоит трудный день. Нужно выспаться и набраться сил.
Ермаков встал и направился к палатке. Вслед за ним потянулись Корчёмкин и Шишкин.
Путешественники проснулись рано. Точнее сказать, рано пробудился Ермаков. Его биологические часы, несмотря на гражданский уклад жизни, продолжали работать по военному распорядку. Он скомандовал подъём и направился к речке приводить себя в порядок.
Потом последовал завтрак, быстрый сбор необходимого снаряжения, после чего учёные, навьючив на плечи увесистые рюкзаки, отправились в путь вокруг горы.
О вечернем разговоре никто из них не вспоминал. Они по-прежнему оставались сплочённой группой единомышленников.
Впереди шёл Ермаков. Время от времени он останавливался и внимательно рассматривал местность на подступах к горе.
Отшагав вдоль подножия склона несколько километров, путешественники обратили внимание на небольшую лощину, посредине которой громоздились обломки горной породы больших размеров.
Лощина имела необычный вид. Вокруг неё земля выглядела лысой, а по периметру наваленных друг на друга трехметровых камней треугольной формы с приплюснутыми вершинами произрастала пышная трава и густой кустарник.
Создавалось впечатление, будто эти камни были привезены откуда-то издалека и с какой-то определённой целью аккуратно сложены в кучу. Но кто это мог сделать – пока оставалось загадкой.
– Мне кажется, это именно та точка, которая нас интересует, – сказал Ермаков и свернул по направлению к лощине.
– Прямо оазис какой-то, – проговорил Иван. – Наверно, под камнями бьёт ключик, иначе с какой стати в лощине благоухает бурная растительность?
– Не спешите господа, сейчас мы с вами всё узнаем и во всём разберёмся, – рассудил Ермаков.
Путешественники подошли вплотную к камням, сложили на них свою поклажу, внимательно осмотрели почву.
Иван обошёл груду камней вокруг, просунул руку в пространство между ними, чиркнул зажигалкой. Пламя слегка отклонилось внутрь нагромождения.
– Есть движение воздуха, – сообщил он.
– Значит, фортуна благоприятствует нам, – улыбнулся Ермаков.
Корчёмкин упёрся обеими руками в камень, имитируя попытку сдвинуть его, изрёк:
– Эти глыбы неподъёмные. Нам с ними не справиться.
– Ты, Михаил Петрович, видимо совсем разучился мыслить, – продолжая улыбаться, сказал Ермаков. – Зачем нам их двигать, если из твоего рюкзака торчит черенок лопаты.
– Ты предлагаешь сделать подкоп? – догадался Корчёмкин.
– Другого варианта у нас нет. Сейчас мы проведём замеры и начнём зарываться в землю. – Ермаков извлёк из футляра прибор, принялся его настраивать. Иван расчехлил магнитометр, чтобы провести замеры магнитного поля.
– Измерения следует провести в радиусе ста метров, – сказал Ермаков. – За пределами лощины и непосредственно у входа в подземелье.
