– Ключи, мое Солнце номер семь. Отдай ключи Солнцу номер восемь! – все же повторила свое упражнение Моргун, с удовольствием демонстрируя гибкость растянутых сухожилий. – Шмарко! Она чуть ключ с собой не вынесла! Твою работу я за тебя работаю! Минус десять процентов оклада! – расхохоталась Римма.
Девушка сунула руку в карман. Ее кулак с ключом впился в ладонь Смирновой, задержавшись на долю секунды. Аня почувствовала комок свернутой бумажки вокруг железки и побыстрее запихнула ключ в карман к подобранным на лестнице бусинам.
– Прошу-прошу, идем, – торопил ассистентку Шмарко, подталкивая девушку под локти. Его десять процентов равнялись месячной получке ассистентки. Как бы Римма снова не оштрафовала.
Они вышли за дверь. Аня села на еще теплый стул, нагретый телом уволенной. Что за унижение заставила пройти Моргун девушку? Обыск косметички, закинутые над головой ноги, пока Марина очищала ящики стола.
За первые пять минут Аня приняла решение. Она твердо знала, выход один – уволиться! Девушке совсем не импонировала директриса. Врагов у Моргун, кажется, больше, чем страниц в блокноте Ани. Совершенно все сотрудники в этом холдинге были бы не против расквитаться с вредной начальницей.
Чувствуя тепло канцелярского стула, Аня впервые поняла: она рисует даже тех, кого совсем не хочется спасать. Даже таких, как Моргун. Те бусины на лестнице… Смирнова представила, как уволенные бегут по ступеням и срывают удушающие нити с шеи. В горле у нее запершило. Шея покрылась красными пятнами, и Аня оттянула пальцем воротник.
«Что я здесь делаю?!» В этот момент ей хотелось побежать за девушкой с коробкой и как минимум одолжить из ее запасов валерьянки с пустырником. Пока Аня мечтала о «побеге», Римма тарахтела о каком-то инциденте, случившемся в холдинге.
– Мне нужны эти книги! Кто-то выкрал их из кабинета Соболевой! Я видела фотографии. Девчонка успела скинуть их мне на телефон. Они точно были у нее! Были в ее кабинете и пропали!
Моргун смотрела на девушку, пересев теперь пятой точкой на край ее рабочего стола. Особенно долго она рассматривала заметный белесый шрам над бровью. Моргун любила боевых и дерзких. С особенным прошлым, которое успело искалечить не только это молодое личико перед ней, но и отметиться ранами внутри души.
– Найди вора, мое Солнце номер восемь! Найди украденные книги. И спер кто-то из сотрудников, я знаю. Кто-то, кто был там вместе с Соболевой.
– Что это за книги?
– Какие надо. Никаких вопросов.
– Как я найду того, кто их украл?
– Опять вопрос? Ты туго соображаешь? – уставилась на нее начальница. – На кого ты работаешь, Смирнова?
– Я работаю на вас, – ответила она и мысленно добавила: «Пока что», прикидывая во время обеда зайти в кадры и написать заявление об увольнении.
– Поэтому заткнись и действуй! Делай что я тебе говорю и не переспрашивай. Любым способом разыщи книги Эльвиры Люблиной. Деньги в сейфе. Код – четыре единички.
Пока Моргун говорила, она подняла телефонный провод, что шел от аппарата к полу. Женщина накинула его себе на плечи на манер горжетки после чего переложила его на плечи ассистентки:
– А пока… вызови мне жертву.
– Что? Кого?..
– Вопрос? Все-таки лишу я тебя, пожалуй, процентов так…
– Меня Береговой уже оштрафовал! Два раза! – выпалила Аня, чтобы в конце месяца не брать кредит ради покрытия долга по штрафам, перевалившим за сумму получки.
