– Да, – с достоинством отвечаю я. – Я через многое прошла.
Миссис Барбер хлопает меня по руке, я кладу голову ей на плечо и закрываю глаза, словно вспоминая пережитые мной ужасы. Из клетчатой сумки доносится презрительное фырканье. Я делаю вид, что не слышу.
– Вы привезли деньги? – спрашивает Вуйо.
– М-да, но… – Мистер Барбер весь извивается.
– Откуда эти «но»? Мы же не лошади! Или вы лошадь? Джерри, через три дня на вашем счете будет два с половиной миллиона долларов!
– Дело в том, что нам пришлось снять всю нашу пенсию…
– Все наши сбережения…
– Джерри, посмотрите на эту девушку. Посмотрите на нее! Вы спасли ее, вытащили ее из ада! Вы с Черил сделали доброе дело. Дело, способное перевернуть всю жизнь. – Вуйо кладет руки Джерри на плечи и слегка встряхивает, словно подчеркивая свои слова. Сейчас он похож одновременно на евангелиста и корпоративного специалиста по формированию командного духа в коллективе. – А у меня для вас отличная новость. Вот ваши сертификаты из Резервного банка, как вы и просили. Все в порядке! Джерри, дело почти сделано!
– Дело почти сделано, Джерри, – повторяет за ним Черил.
Она косится на меня, и подбородок у нее снова дрожит. Я мысленно представляю, что мою улыбку с двух сторон фиксируют скобки, и опускаю голову, как будто тоже волнуюсь, как Черил. Ну прямо театр абсурда! И все же я испытываю какое-то извращенное удовольствие. Как в юности, когда вешала родителям лапшу на уши: врала, что мне нужны деньги на ремонт машины, например, или на обучение в магистратуре журфака – а я туда даже не записывалась…
Джерри придирчиво разглядывает сертификаты. Они подделаны безукоризненно, есть даже голографическая печать Резервного банка.
– Я, естественно, покажу их своему адвокату, – говорит он, но я понимаю, что он блефует. Запах денег слишком силен и заглушает шепоток сомнения нахально, как вувузела.
– Показать-то можно… – говорит Вуйо, и его почти симпатичное лицо морщится в озабоченной гримасе.
– В чем дело, мистер Бакки?
– Прошу вас, называйте меня просто Эзекиил. Мы же с вами друзья.
– Итак, в чем дело, Эзекиил?
– Из-за этого может возникнуть отсрочка.
Черил испускает протяжный стон.
– Большая отсрочка?
– Несколько недель, не больше… Два месяца максимум.
– Погодите, погодите минутку, мы ведь уже и так на многое согласились! Это все, что у нас есть. Наши пенсии, наши сбережения. Я занял денег у сына! Вы понимаете, чего нам стоило прилететь сюда? Причем уже в третий раз!
– Мистер Барбер, вы все время относитесь к делу с редким пониманием. Просто сейчас в Гане конец фискального года, и правительство ограничивает все банковские сделки на период урегулирования.
– Ничего глупее я в жизни не слышал!
– Джерри! – одергивает его Черил.
– Это же Гана! – Вуйо пожимает плечами.
– И что же нам делать?
Вуйо надолго задумывается и вдруг хлопает себя ладонью по лбу:
– Придумал! Наш банк выпускает облигации на предъявителя. Я выдам вам облигации на всю сумму вашего денежного вклада! На обналичку уйдет месяц, зато они не подпадают под ограничения, введенные правительством на восстановительный период. Так что вам ничто не грозит. И мы можем приступить к заключительному этапу операции!
– Не знаю… все как-то сложно. Может, нам лучше подождать?
– Ожидание – вот что было хуже всего, – рассеянно роняю я.
– Что, дорогая? – Черил сжимает мне руку.
– Мы не знали, убьют нас или нет… Над нами постоянно издевались, нас насиловали. По очереди. Иногда выдергивали кого-нибудь наугад. Иногда заставляли нас самих выбирать, решать, кто будет следующей жертвой. Но брали не ту, кого выбирали мы, а другую. И с этим приходилось жить – жить, зная, что ты кого-то предала.
