– Оставьте себе, пока не доберёмся, – усмехнулся Патрик. – Посиневшие от холода посетители – зрелище не из приятных. А я новозеландец: к холоду и влажности мне не привыкать. Так что не волнуйтесь.
– Очень любезно с вашей стороны, – с явным облегчением поблагодарила Натали. В тонких мягких бахилах они с Каримой направились к шлюзу; обычную обувь им сюда взять не разрешили, чтобы не задеть ненароком какой-нибудь высокочувствительный выключатель в батискафе. Карима даже припомнить не могла, когда у неё в последний раз так мёрзли ноги. Неудивительно, что на пилоте две пары тёплых носков.
Карима пошла за рюкзаком и увидела, что тот парень всё ещё спит. Вид у него измотанный. Как же его зовут? Ах да, Леон. Когда она осторожно его разбудила, он шарахнулся от неё, как от той прожорливой рыбы, о которой рассказывал Патрик. Ни слова не говоря, он протиснулся на станцию и скрылся в каком-то коридоре. Карима пожалела, что не успела спросить, куда теперь поплывёт его осьминог. Она вспомнила, как водолаз плевал на пол шлюза. Ну и фрик! Он вообще человек?
Через несколько минут они выбрались из батискафа и очутились в тесном тамбуре среди пластмассовых коробок с загадочными надписями, синих газовых баллонов и другого хлама. Пока Патрик разгружал батискаф, Карима с любопытством всё разглядывала, а потом они с матерью и Патриком двинулись по примыкающему к тамбуру узкому коридору. В воздухе пахло металлом: ничего удивительного – железными были не только бежевые стены и двери, но даже пол оказался из рифлёной стали.
– А что произойдёт, если в стене образуется течь? – заволновалась мать. – Здесь, внизу, такое давление…
Точно, давление. На такой глубине оно в пятьдесят раз выше, чем в автомобильной шине. Карима невольно посмотрела на потолок. Как странно думать, что сверху на них давят тысячи – или миллионы? – тонн воды. По дороге сюда Патрик, ничего не объясняя, положил в открытый забортный контейнер батискафа пустую пластиковую бутылку. По мере погружения «Марлина» бутылку будто сжимал в кулаке великан – жалкие остатки поместились бы в напёрсток. Не очень-то обнадёживающий эксперимент!
– Да не волнуйтесь, – отмахнулся Патрик, – у станции двойные стены. Два года назад в лабораторию через небольшую течь просочилась вода. К счастью, почти никто не пострадал.
– Ой! – вырвалось у Каримы. Видимо, это произошло совсем близко: они как раз проходили мимо двери с табличкой «Лаборатория 01/S/BN». Следующая дверь оказалась открытой, и Карима мельком увидела столы с оборудованием, микроскоп и несколько аквариумов. Потом они свернули в изогнутый коридор с дверцами странной формы – круглые отверстия в стене на уровне щиколоток, ведущие в разные лучи морской звезды.
Патрик заметил, как она разглядывает круглые дверцы:
– Это герметичные переборки. В случае аварии они автоматически закрываются, чтобы вода не проникла внутрь. – Через несколько метров он объявил: – Мы пришли. В этом отсеке расположены почти все жилые каюты. – Он прошёл через переборку и открыл дверь в конце отсека. – Здесь вы будете жить. – Он обвёл широким жестом не слишком уютную комнату со спартанской обстановкой: две складные настенные койки – одна из них сложена, стол размером с гостевое полотенце – разумеется, тоже откидной, а рядом с ним – стационарный компьютерный терминал. – Через стенку – общая ванная. Ланч в одиннадцать тридцать в кают-компании. До скорого! – Махнув на прощание, Патрик скрылся в коридоре.
