Очередной человек вывел меня из летаргии. Все эти флешбеки приносят мне непоправимый вред, хоть это и пережитое прошлое, оно сокрушает меня.
– Одежду?
Я увидел перед собой измазанную в земле мисс Брукс.
Она кивнула, вручив мне стеклянную бутылку с соком. Манго.
– Тактические штаны, армейские ботинки, длинные, фланелевые рубашки, ниже пояса и футболки, тоже ниже пояса, чтобы свободно сидели и развевались на ветру.
– Хорошо. Дженис обещала до вечера разобраться с поломанным кадиллаком, стоящим в мастерской. Ну, уж вечер наступает – пойду, проведаю её, если уж готов кто-нибудь съездить.
– Вечер? – удивлённо спросил я, косясь, но небо. И вправду уже оранжевое.
– Да. Уж часов семь.
– Спасибо.
***
Бар «Чеканная монета». Жуан-Витор и Брендан в первую очередь прибрались именно в нём. На полу совсем не осталось мусора, пол был помыт до блеска, что было стыдно наступать на него в своих грязных обутках. Я решил не переодеваться в броню, ещё в раздевалке я заметил множество повреждений в виде разорванных секций меж металлическими пластинами. Да и носить её было той ещё мукой. За барной стойкой я нашёл аптечку и, отстегнув верхнюю часть своей одёжки, я замотал руку с выраженными венами, окрасившимися в оранжевый цвет, попробовав прикоснуться к одной из вен, я получил неплохой такой ожог, оставшийся на пальце в виде следа. Я облокотился на стойку, смотря на бар, со стороны бармена. Небольшая сценка с красными шторами, бросающимися в глаза. На стенах было множество ламп, которые когда-то освещали этот бар. В остальном круглые столы и стулья, по углам кожаные диваны и разбитые аквариумы, возможно, это vip-места. Вдруг со стороны одного из этих vip-мест вынырнул Ланг, испугавший меня до биения сердца.
– Ты совсем чокнутый!?
– Благодарю, не ожидал… – выдавил он, сев на стул возле меня.
Он держался за голову, скалясь от боли.
– Сильно я тебя? – виновато спросил я, косясь на его рубцы.
– Благоглупости, завтра оклемаюсь.
– Прости меня, старый друг. Не хотел я. Хоть ты и предал меня.
– Да, скверно я поступил. И ты меня, ещё раз. – кинув косой взгляд сказал Кайетан. – Бойцы часто вспоминают минувшие дни и битвы, где вместе рубились.
– Да немало мы пережили вместе.
– Ром. Что покрепче. – попросил он.
Я налил нам, подмеченную мной утром бутылку.
– Бочка данаид. Пил бы всю оставшуюся жизнь. – сказал он, нарушив молчание.
– Что?
– Бочка данаид – это термин для двух выражений. Первое -постоянного и всегда без выигрышного труда. Второе – ёмкости, которая никогда не сможет быть наполненной. В данном случае, я подразумеваю ёмкость, ёмкость – это душа и никакой алкоголь не заполнит её пустоту. – пояснил он, тут же сделав умный вид, поправив взъерошенные волосы.
– Тут ты прав.
– Можно мне кое-что рассказать?
– Валяй. – вольно сказал я, налив нам ещё по рюмке.
Кайетан не поморщившись, выпил её залпом.
– В горле сухо.
– Я понял.
– Ладно. Тот день, когда всё произошло. От моего лица. Большая шишка вызвала меня к себе, мы с тобой разминулись ещё, ты ещё так на меня посмотрел, будто собрался брать на пушку.
– Не помню.
Ланг хэхнул.
– Мой диалог с канцлером можно охарактеризовать фразой – Брут. И ты, Брут? Он сказал мне, что ты хочешь бросить вызов совету, нарушить естественный порядок вещей. Что власть, опьянила тебя.
– Моим же оружием.
– Похоже на то.
– Сколько тебе было?
– Двадцать три. Буду иудой, если совру, что не хотел сместить тебя. Я ценил нашу дружбу, но всё же ты был для меня конкурентом, я считал себя лучше, потому что был моложе. И ещё в самом начале, нам том кладбище зарубил себе на носу. Будет буря, мы поспорим и поборемся мы с ней. Узнал я всё, задолго до того, как всё произошло. И всё то время, каждый день я сидел у себя дома как буриданов осёл, шатаясь меж двух стульев. Мне нравилось то, что делал совет. Они растили меня с самого детства, наблюдая, помогая и видя то, что ты обещал стать буревестником революции – я не мог тебе позволить. Я должен был спасти свою семью.
