– Не нужно нам больше встречаться, Елена Павловна. Узнает ваш батюшка, меня со свету сживет.
– Но почему? – Она подняла на него огромные глаза, которые даже в сумерках раннего утра сияли от непролитых, но близко подступивших слез.
– Вы – барышня, княжья дочь. А я – кузнец.
– Но ты же свободный, – возражала Елена. – И родился свободным.
– А толку? Отец крепостным был, выкупился да помер. Долго ли мне на свободе гулять?
– Ты же мастер, Алёшенька. У тебя руки золотые. К тебе со всей округи съезжаются мастерством твоим полюбоваться да выпросить твоих изделий. И батюшка мой тебя ценит. Вон какой ты нам забор сковал и ворота!
– Ценить-то ценит, но разве он отдаст тебя за меня, Еленушка? – Алексей провел ладонью по ее щеке и, наклонившись, нежно коснулся губами лба Елены. – Возвращайтесь в дом, Елена Павловна, а то, не ровен час, кто увидит нас.
– Ну что ты меня Еленой Павловной кличешь, Алёшенька! – со слезами проговорила она.
– Не буду, милая, не буду Еленой Павловной называть, только бегите в дом скорее.
– Я пойду, – закивала она. – Пойду. Только вечером, в полночь, я буду тебя ждать в беседке.
– Не надо бы, Еленушка.
– Придешь! – требовательно, навзрыд сказала княжна.
– Приду-приду, – пообещал он. – А теперь ступайте в дом. Светает уже.
Елена отступила было на шаг, потом подскочила к Алексею, прижала ладони к его лицу, встала на цыпочки и поцеловала в губы. Тут же отскочила и бросилась обратно к дому.
Уже на крыльце обернулась, махнула последний раз и тихонечко вошла в дом. Дверь скрипнула, и Елена вздрогнула. Прислушалась к звукам, но, кажется, еще никто не вставал. Кругом царила тишина.
Елена крадучись поднялась на второй этаж, прошелестела подолом платья по длинному коридору и, только очутившись в своих комнатах и заперев их на замок, облегченно выдохнула.
Целую неделю они с Алексеем не виделись. В прошлую встречу он сказал, что хватит им встречаться, а то жди беды. Елена же ни в какую беду верить не хотела. Ей казалось, что будет правильным не таиться, а рассказать отцу о том, что она любит Алёшу и что он любит ее. Да, он ей не ровня. Простой мужик, но Алексея Гаврилова, молодого кузнеца, и вправду знала вся округа. Он был не каким-нибудь деревенским ковальщиком, кто только и мог, что лошадям подковы сбить да новые поставить, а настоящим мастером. Отцу вон какой кинжал выковал! Тот теперь перед соседями все время похваляется. Да и соседские помещики тоже к Алексею на поклон идут, заказов у него много. «Вот разбогатеет Алёша, и тогда папеньке нечего будет возразить. Отдаст меня за него замуж. Только нужно подождать. Чуть-чуть подождать», – уговаривала себя Елена.
Она скинула шаль, забралась под теплые одеяла и, сладко зевнув, уснула в предвкушении вечера, когда они с Алексеем снова смогут увидеться и помиловаться.
Тем временем князь Хворостин Павел Андреевич задумчиво смотрел в окно. Хоть ночной мрак еще и не развеялся, но он отчетливо разглядел в неверном свете утренних звезд тонкую фигурку дочери, которая метнулась от крыльца и скрылась в липовой аллее. Елена пробыла там недолго и уже через несколько минут вернулась в дом. Павел Андреевич слышал, как скрипнула входная дверь, а потом слышал тихие шаги дочери, украдкой поднимавшейся по лестнице.
Зачем она выходила в такую рань из дома? Зачем бегала в липовую аллею? Чего она там искала? Или с кем виделась? Неужто права его жена, Анна Кирилловна, и Елена бегает на свидания с кузнецом Алёшкой?
