– А ну, разошлись! – потеряв терпение, рявкнул Звяга и вышел поддержать Ярополка. – Иначе завтра же оба соберёте вещи и отправитесь по домам. Устроили тут драку!
Битва затихла. Ярополк вернулся в человеческий облик, подскочил к брату и схватил его за руки.
– Ты хоть понимаешь, что делаешь? – рявкнул он. – Хельга не твои дружки, она снесёт тебе голову, и это будет война между княжествами! Ты таких проблем доставить нам хочешь?
– Она первая полезла… – нахмурился Ингвар. – И с чего ты решил, что я слабее неё?
– А ты обозвал внучку своего мастера, – возразил Ярополк. – И она ошиблась не специально, а вот ты оскорбил её намеренно.
Ингвар задумался, пытаясь осмыслить информацию о возможных последствиях.
«Правда, что ли, князь Гостомысл пойдёт против отца?»
Пересвет, увидев, что боевые действия на поле прекратились, направился в сторону друга, однако почувствовал, что его держат за рукав, и обернулся.
– Ногату гони! – без обиняков заявила Забава. – Я выиграла.
– Ну ты и наглая! – возмутился Пересвет, но серебро отдал. – От скромности не умрёшь.
– А скромность и не красит! Ты обращайся, если ещё захочешь против Хельги ставить. – Забава улыбнулась, спрятала слиток и вышла на поле.
– Так, быстро извинились друг перед другом, – распорядился Звяга, подталкивая Хельгу к Ингвару. Та изобразила, что её тошнит. Тогда Ингвар снова сорвался:
– Курица!
Все замолчали, ожидая продолжения битвы. Хельга подняла взгляд, выдержала небольшую паузу, а потом произнесла:
– Собака сутулая!
Ингвар на секунду замешкался, потому что Пересвет называл Белозёрову унылой рыбиной, которая всегда молчит. Но рыба оказалась очень даже болтливой, и он продолжил:
– Коза!
Белозёрова не осталась в долгу:
– Дубина!
Ингвар ответил:
– Овца!
– Баран тупой!
– Дура!
– Лапоть драный!
– Рыба унылая!
– Осёл!
– От ослицы и слышу!
– Дятел пустоголовый!
– Жаба!
– Бездарность! Как тебя дедушка такого криворукого в ученики взял?!
– Кобра!
– Что-о-о?!
Стоящие рядом Звяга, Ярополк, Пересвет и Забава переводили взгляд то на Ингвара, то на Хельгу, не веря тому, что слышат. Два сильнейших мага вместо заклинаний посыпали друг в друга оскорблениями. Причём каждое слово явно доставляло удовольствие тому, кто его произносил. Ещё немного – и ругань скатилась бы до трактирной брани, но Звяга не выдержал и сказал:
– Так! По домам! Оба! Хватит позориться, устроили тут представление. И ладно Ингвар, но ты, Хеля… Где ты вообще подобного нахваталась? Ярополк, отведи брата в детинец. Девочки, и вы идите домой. Обдумайте своё поведение. Да что ж сегодня за день-то такой!
Ингвар со злостью оглядел окрестности, и его взгляд остановился на прошлогодних высохших кустах репейника. На его лице расплылась улыбка: парень вспомнил, как злил братьев в детстве.
Оборотень взмахнул рукой – и на густые волосы Хельги посыпались десятки колючек. Та, не веря своим глазам, посмотрела на них, потом потрогала рукой свою макушку, и лицо её начало краснеть от злости.
«Эту пакость до утра из волос не вычешешь», – подумал и расплылся в довольной улыбке Ингвар, а затем помахал рукой и направился в сторону детинца за Ярополком.
Однако сзади неожиданно раздался залихватский свист – и с крыш сорвались стаи испуганных голубей. Белозёрова взмахнула рукой, и, словно притянутые, птицы пролетели над тренировочным полем. А через минуту Ингвара, Пересвета и Ярополка накрыло дождём из голубиного помёта. Все трое замерли, боясь пошевелиться. Помёт стекал по лицу, волосам и одежде. Такого свинства никто от птиц явно не ожидал.
