Четвертый и пятый уровни – для самых опасных преступников. Убийцы, рецидивисты не заслужили удобств и содержались в полной темноте. Им выдавалась одна свеча в день, которую вряд ли хватало на сутки.
И папа содержался в таких условиях. Сердце защемило от переживаний за отца. Он находился в камере два дня. Два дня в полной темноте, кроме нескольких драгоценных минут, когда он встречался с мамой и братом.
– После нашего посещение оформи перевод мистера Вейна на первый уровень, – голос Варда словно острый нож разрезал воздух, когда мы спустились и, повернув направо, остановились возле камеры под номером четыреста три.
– Мистер Торгест, без указания министра Джексона я не могу это сделать, – глухо буркнул капитан, склонив голову. – Вы меня уволили, так что мне терять нечего, а вот вся смена останется без работы. Министра злить нельзя.
– А меня, значит, можно? – прорычал Вард.
Да только я знала, что волк просто так нападать не станет. Видимо, догадывался и седой.
– Делайте со мной что хотите, но своих ребят подставлять я не буду. – Капитан склонился еще ниже.
Дрожащими пальцами мужчина искал нужный ключ и все никак не мог найти.
– Не всю совесть проиграл, – усмехнулся оборотень. – Значит, так, еще раз поймаю за игрой в покер на рабочем месте – не обижайся.
Капитан Лоренс застыл, потом медленно выпрямился и серьезно посмотрел на Варда.
– Все равно не смогу перевести, – честно признался седой охранник и вставил ключ в замок.
Раздался щелчок, и дверь со скрипом открылась.
– Осужденный Вейн, встать лицом к стене, руки за спину.
Послышался тяжелый вздох отца, и я не выдержала:
– Папа! Я здесь! Мы пришли!
Так хотелось быть сильной, но сдержать слезы не смогла, когда свет от фонаря осветил небольшую камеру с железным ведром и мойкой в дальнем углу, узкую кровать возле стены и отца в тюремной робе. Папа жмурился, но радостно улыбался. Я бросилась к нему, крепко вцепившись в грубую ткань на груди.
– Мисс, нельзя…
– Оставь, – бросил Вард. – Дай нам фонарь, а сам выйди.
Капитан Лоренс, не споря, забрал с собой тускло горевшую свечу отца, которая стояла на круглом столике, и покинул камеру.
– Доченька!
Отец прижал к себе. Его одежда пахла сыростью и землей. Я подумала о Деррике: как же я ненавидела его – мерзкого прихвостня министра Джексона!
– Спасибо, Вард. Вчера они не дали мне поговорить с Эммой и Эмметом, толком все объяснить. Льюис, как пес, сторожил и нагло вмешивался в разговор. Даже не верится, что когда-то это был добрый юноша. Зря тогда я порекомендовал его Адену. Что он сотворил с Дерриком? Столько ненависти в каждом слове и взгляде.
– Ты расскажи, как вляпался в грязное дело, да еще с мисс Райдер? Ее отец уже звонил мне и требовал найти убийцу. Крис – отличный маг, видящий смерть, но он уже под влиянием Джексона. Я не успел отправить другого, они словно готовились, и Крис оказался на месте преступления раньше других магов.
Отец вздохнул, но не выпустил меня из объятий, будто они дарили ему новые силы и помогали рассказывать.
– Около шести вечера я засобирался домой, чтобы привезти Самиру на занятия с тобой. Присцилла ждала меня возле машины и умоляла поговорить с ней. «Он хочет избавиться от меня, мистер Вейн», – все повторяла она. Когда я спросил: «Кто?», бедняжка испуганно осмотрелась и предложила поехать на квартиру. Как я понял, жилье было местом свиданий. «У меня есть доказательства против него», – уверяла Присцилла, и я повел себя как последний глупец. Решил, что у девушки есть компромат на Деррика. Все знали о ее отношениях с Льюисом. Да только мерзавец не торопился делать предложение о замужестве.
