– Заглянешь ко мне позже?
– Это вряд ли, – ответил он.
– Почему?
– Много работы.
– Ну, хорошо. – Она примирительно улыбнулась. – Дома поговорим.
– Ночевать, скорее всего, не приду. – Астраханский взял со стеллажа документы и стал их перебирать. Отыскав нужный, углубился в его чтение.
– Работы и вправду много, – вмешался в разговор Протопопов. – Боюсь, что эту ночь или, по крайней мере, вечер мы проведем в опросах.
– Я понимаю, – с нескрываемой обидой проронила Надежда, и вскоре ее шаги затихли в конце коридора. Вдали хлопнула дверь.
– Зачем ты с ней так? – спросил Иван Макарович.
– Не лезь не в свое дело, – ответил Лев Астраханский и добавил чуть мягче: – Она сама должна понимать, что сейчас для меня важнее работа.
– Да-а-а-а… – грустно протянул Протопопов. – Судя по всему, вместе вы долго не протянете.
В дверь кабинета постучали.
– Войдите! – Надежда встала с кресла и подступила к окну. Вытерла слезы, потом, запрокинув голову, поморгала ресницами.
– Разрешите? – прозвучал голос Тищенко.
– Проходите, Анастас Зенонович… Я же сказала.
– Пришел доложить, что Шелегеда заказал восемь костюмов. Все одного покроя из разных тканей.
– Зачем ему столько? – не оборачиваясь, спросила Надежда.
– Он – очень богатый человек.
– Скорее, он – фрик. – Она прикрыла створку окна и вернулась в кресло.
Тищенко сел напротив и с интересом изучил ее расстроенное лицо, однако вслух ничего не сказал.
Надежда спросила:
– Кто он такой?
– Программист, предприниматель, долларовый миллионер.
– Кажется, я что-то о нем слышала. Он – совладелец каких-то сетей.
– Социальных, – подсказал Анастас Зенонович.
– Ах да… – рассеянно обронила она. – Теперь это востребовано. Шелегеда не сказал, откуда он узнал о вашем новом месте работы?
– Сказал… – проронил Тищенко.
– От кого?
– Козырев Сергей Аполлинарьевич. Вы его знаете. Этот человек хотел присвоить вашу коллекцию одежды. Я помню эту историю, в то время уже работал у вас. Речь шла о его дочери, тогда она была модельером.
– А кто теперь? – спросила Надежда.
– Теперь она дизайнер интерьеров.
– Понятно, – усмехнулась Надежда. – В следующем году станет писать картины. Повсюду одно и то же.
– Что поделать, – вздохнул Анастас Зенонович. – Богатый отец – тяжелое испытание для ребенка.
– С этим не поспоришь.
– Я вот, собственно, для чего зашел… – продолжил Тищенко.
– Сказать про костюмы Шелегеды, – напомнила Надежда. – Хороший заказ, однако вам нужно подумать. Если есть конкретные сроки готовности, можете не успеть.
– А сколько у вас портных?
– Ваших – двое, и еще трое новеньких, их взяли позже.
– И как они? – спрашивая, Тищенко отчего-то занервничал. – Шьют прилично? Качество не страдает?
– Вы будете довольны, – пообещала Надежда. – Но я должна вас кое о чем предупредить. Хорошо, что вы заговорили об этом.
– Да-да… – с готовностью отозвался Тищенко и придвинулся поближе вместе со стулом. – Догадываюсь, о чем хотите сказать. Я знаю, что у вас работает Карклиня.
– Ах вот как? – Казалось, Надежда с облегчением выдохнула. – Вы с ней знакомы?
– Весьма поверхностно.
– И как вам она?
– Как мастер? Или как женщина?
– Разумеется, как мастер.
– Простите великодушно… – Тищенко смущенно покачал головой. – Вилма Карклиня – хороший мужской закройщик. Насколько я знаю, у нее рижская школа.
– Она чем-то отличается от вашей? – заинтересовалась Надежда. – Вы, кажется, учились в Киеве?
– Это субъективно… – уклонился от ответа Анастас Зенонович.
