– Вот теперь уж я точно не передумаю. Я тебя не брошу.
– Глупая.
– Да. Будур, а какое у тебя желание?
– Поверь мне, есть такое, что заставляет тащиться меня в это гиблое место.
– Такое оно сильное?
– Сильнее всего.
– Тогда в путь.
Мы ехали до утра без отдыха. Вот уже и подъехали к лесу. Лошади разволновались, занервничали.
– Дальше пойдем пешком, лошади туда не пойдут, боятся, – сказала Будур.
Мы спешились. Будур погладила по морде своего коня.
– Ну, братья кони, не поминайте лихом, – попрощалась она с Рошеном. – Может, передумаешь, пока не поздно?
– Нет. Я с тобой.
– А, чуть не забыла, – Будур сняла с седла смотанную веревку. – Вот, – протянула она мне, – обмотай вокруг себя один конец, а я обмотаю второй.
– Зачем?
– Чтобы нам вместе остаться. Помни, что бы ни случилось там, не отвязывай ее.
– Хорошо, – меня уже пробирала дрожь.
Стоило нам войти в лес, как руки и ноги мои заледенели от ужаса. Будур тоже перестала храбриться. Мы шли прямо, никуда не сворачивая. Чем дальше заходили мы в лес, тем мрачнее становилось все вокруг. Птичий гомон постепенно стихал, лес вымирал. Наконец мы дошли до того места, где не пела ни одна птица. Был уже вечер. Стемнело. Будур зажгла факел, прихваченный с собой. Вот и поляна. Огромная площадь, скорее поле. В нос ударил отвратный запах. Меня чуть не вывернуло наизнанку. Будур тоже тошнило. Мы присмотрелись. Все поле было устлано трупами. Полусгнившая плоть, полускелеты. Выпущенные наружу внутренности. Эти разлагающиеся трупы стонали и двигались. У меня подкосились ноги. Я наверняка бы упала прямо на гниющее месиво, но Будур вовремя подхватила меня.
– Пошли, – прошептала она.
Я чувствовала, как дрожит ее рука, держащая меня за пояс. Меня колотило так, что стучали зубы.
– Пойдем, – простучала я зубами.
Мы пробирались через разлагающиеся тела. Шли и шли. Мы даже уже свыклись со страхом и дрожью в теле. Вдруг на другом конце поля показался свет.
– Это огонь, разведенный старухой. Она ждет нас, – сказала Будур.
Мы прибавили шагу, однако расстояние не уменьшалось. Так шли мы очень долго. От усталости у меня ломило ноги, болела спина и живот. Мы все шли.
Наконец, когда я была уже готова упасть без сил прямо на какой-нибудь гниющий труп, огонь сам собою быстро приблизился к нам. Мы подошли к костру. За пламенем едва виднелся какой-то холмик. Мы обошли костер и увидели лаз вниз, под землю. Немного помедлив, мы спустились туда. Лаз скоро превратился в тоннель. Первая шла Будур, за ней следовала я. В тоннеле было очень узко и сыро. Мы шли, согнувшись в три погибели. Будур держала перед собой факел, который освещал нам путь в кромешной мгле.
Скоро мы очутились в каморке, в которой горел огонь. Мы встали у края, крепко сжав руки. Жуткая обстановка. Полно мешков, каких-то тюков. Казалось, они были повсюду: на полу, на потолке. От мешков исходил гадкий резкий травяной запах. Однако это было все же лучше, чем вонь с поля. В дальнем углу у костра сидело нечто. Оно было все в шерсти. На голове росли длинные, сбившиеся в колтун волосы.
– Мы пришли к старухе-красноглазке! – громко, четко и как-то подозрительно бесстрашно отчеканила Будур.
– Знаю, – нам ответил грубый голос. – К огню!
Мы подошли к огню. Мое сердце стучало так, что, казалось, его можно было услышать за километр.
– Садитесь.
Мы присели на корточки. К нам повернулась старуха с морщинистым лицом
и красными, как кровь, глазами.
